в чём польза церковных книг в русском языке

Церковнославянский язык, у основания коего стояли Кирилл и Мефодий, язык особенный, это высокий литературный слог духовной молитвы во всей ее чистоте помыслов и звучания. Вот уже свыше тысячелетия наша Русская Церковь хранит и оберегает великое дарование — свою языковую традицию, в которой спрессованы века и единение всех славянских православных народов, а также духовное наследие всех минувших поколений, вплоть до времен Кирилла и Мефодия.
Оставаясь в славянском мире языком литургическим, церковнославянский язык всегда оказывает да и будет оказывать впредь благотворное влияние на все ныне здравствующие славянские языки, оберегая их от мутной волны бездумных заимствований англо-американизмов. Он, язык богослужения, помогает славянским народам из века в век сохранять духовную, национальную культуру, национальную самобытность. И разве не актуально звучит и сегодня давняя крылатая фраза М. В. Ломоносова: “Российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердиться, коль долго Церковь Российская славословием Божиим на славянском языке украшаться будет”.
Церковнославянский язык — это еще и фундамент русской культуры, важнейшая часть современного русского языка, являющая собой в нем духовность, строгость и чистоту. Все, кто основательно изучал историю русского литературного языка, знают, что он возник благодаря тому, что к благородному божественному корню славянского языка был привит дичок русского слова, которое, однако, было “и собственным достатком велико” (Ломоносов) . “Славянский язык — лоза, а русский литературный язык — ветвь, привитая к лозе; эта ветвь дала обильные плоды древней и новой (классической) русской литературы. Велик и могуч язык русской литературы, но не надо забывать, что велик и могуч он благодаря своему корню” .
Сверкающие струи русского языка с надежными в нем генами языка церковнославянского из века в век омывают материк с именем Россия. “Да, бывали погружения в пучины истории, но Россия не потерялась в них, как Атлантида, а обрела хранителя: в глубинах Светлояра сияет град Китеж и хранит душу России”. И тут велико, непреходяще значение кириллицы, несущей в себе особый код нашей культуры и христианской духовности.
Нельзя не отметить известный парадокс во взаимоотношениях церковнославянского и русского языков. “В самом деле, почему из всех славянских языков самое большое воздействие церковнославянский оказал именно на русский язык, при том что в генеалогическом отношении это не самые близкие языки? ” — задает вопрос Н. Б. Мечковская, автор книги “Язык и религия”, — и отвечает: “Объяснение парадокса не в генеалогических языковых аномалиях, а в исторических судьбах народов”. И в самом деле, после того, как пала Византия и на Балканах установилось Османское иго, центры Православия переместились на славянский Восток. Именно Русская Православная Церковь и Русское государство (с его идеологией “Москва — третий Рим”) оказались главными хранителями церковнославянской книжной культуры Православия.
О судьбах русского литературного языка глубинно-емко писал и А. С. Пушкин: “Как материал словесности язык славено-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими: судьба его была чрезвычайно счастлива. В ХI веке древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даровал ему законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя, таким образом, от медленных усовершенствований времени. Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность” (статья “О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова”, журнал “Московский телеграф”, 1825 г.) . http://www.mari-eparhia.ru/konfer/2006/1/