В шумном зале ресторана
Средь веселья и обмана
Пристань загулявшего поэта.
Он за столиком у пальмы
Взглядом пьяным и печальным
Смотрит в трещину паркета.
Был успешен раньше, но
Исписался он давно,
И теперь сидит, тоскуя:
Ах, какая трещина, какая трещина…
Зарифмую.
Ах, какая трещина, какая трещина…
Зарифмую!
Он уже довольно пьян,
Рвал бы душу, как баян,
Только не вполне в себе уверен.
Раньше был, как белый конь,
От насмешек разных Сонь
Стал теперь как сивый мерин.
Сам себе, как на духу
Изливает грусть-тоску -
Позабуду страсть к стиху я!
Ах, какая женщина, какая женщина…
Критикует.
Ах, какая женщина, какая женщина…
Критикует!
Ах, не надо лишних слов.
Водку пьёт поэт Гуськов,
Вилкою в салате ковыряя.
Жжет в груди сильней огня:
- Похвалите хоть “Коня”, -
Написал его не зря я…
Под волшебный стук подков
Видит сны поэт Гуськов,
На салат щекою налегая:
Ах, была бы женщина, была бы
женщина
Та немая!
Ах, была бы женщина, была бы
женщина
Та слепая!
Ах, была бы женщина, была бы
женщина
Та глухая!
Ах, такая женщина, сякая женщина…
Иш, какая…