С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов,
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь

Утром мужу на работу рано,
А на сердце -- горечи печать
За ночь глупость осознал он,
Подошёл жену поцеловать

Не спала, но всё же притворилась,
Отвернула в сторону лицо
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом

Дверь закрыл -- ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел...
Если б они знали, если б знали,
Что ушёл из дома насовсем

А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала,
Борщ сварила, дома прибрала

Чистый пол, помытая посуда
И с работы скоро муж придёт -
- Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймёт

Гордость в сердце вздыбилась высоко: -
- Первая к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспаленном дьяволом мозгу

Шесть пробило, семь и пол-восьмого...
Неподвижна дверь, молчит порог
И в тревоге что-то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?

Вдруг какой-то крик и суматоха,
Чей-то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алёха
Крикнул, запыхавшись: "В шахте взрыв!"

Взрыв! Совсем коротенькое слово...
Сердце будто в клочья порвало!
Нет, она к такому не готова!
Может жив он, может повезло

И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень

Заведенной куклой повторяла: -
- Мой родной, о только бы не ты,
Я б к твоим ногам сейчас упала,
Прошептав короткое "Прости"

Им бы знать вчера, что будет завтра,
По-другому всё могло бы быть
Смерть, как вор, приходит так внезапно,
Не оставив шансов долюбить
Прогремит неугомонно грозно
Приговор. Его не изменить,
Исправлять ошибки слишком поздно,
С этой болью ей придётся жить
P.S.
ЛЮДИ, БУДЬТЕ К БЛИЗКИМ СВОИМ МЯГЧЕ,
ОТНОСИТЕСЬ С НЕЖНОСТЬЮ, С ДОБРОМ
И НЕ ОБИЖАЙТЕ, А ИНАЧЕ МОЖНО ГОРЬКО КАЯТЬСЯ ПОТОМ...

Мужчинам не просто
Екатерина Довлатова
Ты знаешь, подруга, мужчинам не просто.
И можешь кидать в меня кучу камней.
Ты принца рисуешь высокого роста...
Чтоб молод, богат был и всех веселей.
"Мужчина - он должен ...", а дальше по списку,
За нас написали уже в соц сетях:
Букеты из роз с романтичной запиской,
iPhone , кстати, новый вот вышел на днях...
От них в 25 ждут огромных успехов!
Машины , квартиры и где - нибудь дом.
И вовсе не важно какие помехи,
Cвоим ли он нажил все это трудом.
Ты знаешь, подруга, мужчинам не просто.
Им плакать нельзя, говорить про печаль.
В них много - "нельзя", что нам девушкам - можно.
Нет... я в восхищении, мне их не жаль.
Они даже терпят больных истеричек,
Что шарят в карманах, смотря телефон.
Мужчины прощают так много привычек.
А многим - совсем отвратительный тон.
Я знаю мужчин, по - серьезному верных,
Но им почему - то совсем не везло.
Влюбляются в глупых, коварных, нелепых.
А всё потому, что таких - большинство.
Поэтому им не хотелось жениться,
Пусть дело уже и идет к тридцати.
Телами успели уже насладиться,
Но что -то "за гранью" никак не найти...
Ты знаешь, подруга, мужчинам не просто,
А умным - еще и труднее в сто крат!
Им мало лица, красоты или роста.
Они, как и ты - идеальных хотят.
Есть притча о старом - престаром мужчине,
Ему девяносто, а он не женат…
«Вы что, не нашли идеал?»
- перед смертью спросили,
«Нашел идеал, но так долго искал…»
«... и что же она? Отказала вам просто?» ,
«Увы, отказала, была занята….
….она все искала мужчину…высокого роста,
чтоб молод, богат был… Ну, в общем, мечта…»

Монолог актера (Э. Межелайтис, перевод Б. Окуджавы) Начну я новый монолог – душа не ждет покоя. Одежды – ветхое старье – с себя легко сорву. Вот тело вечное мое – оно совсем нагое. Я снова с человеком схож и с вами вновь живу. Я с вами схож – за сотню лет я заработал право Как равный с равными опять беседовать людьми. Роль коротка моя – понять попробовали б, право, Метаморфозу древних чувств – печали и любви. Я был Пьеро, и я страдал за человечий улей, За сонм его несовершенств, за страх его и грех, А вас глушил утробный смех, да так, что гнулись стулья. И чем печальней был мой плач, тем громче был ваш смех. И я нырнул на дно души, в ее глубины грянул, Шел по камням и по корням, петляя и кружа, Через жестокость, через ложь, – и свет в глаза мне грянул. Через злословье, через мрак очистилась душа. И я, как камешек волна со дна несет на сушу, Как боль скитаний и разлук несут в свои края, Я вынес эту душу к вам – свою и вашу душу, А вы решили, что она не ваша, а моя. И я над рампой слезы лил, а вы, лаская брюхо, Лениво подводили счет доходам и долгам. И падали мои слова, и разбивались глухо, И разливались невпопад, как шторм по берегам. Ну что ж, вели мы разговор, как подобает братьям. Был откровенным разговор, начистоту – как боль. Когда–нибудь за эту боль мы поровну заплатим. Я был Пьеро, но час пришел – и я меняю роль. Теперь начну я новый монолог: Тоскующую маску ловко скину – И стану жить как должно Арлекину, И то смогу чего Пьеро не смог.

Метелица, как медведица,
Весь вечер буянит зло,
То воет внизу под лестницей,
То лапой скребет стекло.
Дома под ветром сутулятся,
Плывут в молоке огоньки,
Стоят постовые на улицах,
Как белые снеговики.
Сугробы выгнули спины,
Пушистые, как из ваты,
И жмутся к домам машины,
Как зябнущие щенята.
Кружится ветер белый,
Посвистывает на бегу…
Мне нужно заняться делом,
А я никак не могу.
Приемник бурчит бессвязно,
В доме прохладней к ночи,
Чайник мурлычет важно,
А закипать не хочет.
Все в мире сейчас загадочно,
Все будто летит куда-то,
Метельно, красиво, сказочно…
А сказкам я верю свято.
Сказка… мечта-полуночница…
Но где ее взять? Откуда?
А сердцу так чуда хочется,
Пусть маленького, но чуда!
До боли хочется верить,
Что сбудутся вдруг мечты,
Сквозь вьюгу звонок у двери —
И вот на пороге ты!
Трепетная, смущенная,
Снится или не снится?!
Снегом запорошенная,
Звездочки на ресницах…
— Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
А я вот явилась… Можно?-
Сказка моя! Снегурочка!
Чудо мое невозможное!
Нет больше зимней ночи!
Сердцу хмельно и ярко!
Весело чай клокочет,
В доме, как в пекле, жарко…
Довольно! Хватит! Не буду!
Полночь… гудят провода…
Гаснут огни повсюду.
Я знаю: сбывается чудо,
Да только вот не всегда…
Метелица как медведица,
Косматая голова.
А сердцу все-таки верится
В несбыточные слова:
— Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
Полночь гудит тревожная…
Где ты, моя Снегурочка,
Сказка моя невозможная?..Э. Асадов

Стихотворение Ларисы Рубальской.
Пойду схожу за счастьем на базар.
А после в супермаркет за удачей.
И что с того, что это не товар?
Я попрошу ещё любви — на сдачу.
И взвесьте мне, пожалуйста, грамм сто,
Той совести, что с краю, полкой ниже.
Просрочена? Ну, ладно я потом,
Куплю в другом ларьке. А, вижу-вижу:
По акции есть скидка для меня.
Давайте доброты, насколько хватит.
А есть у вас от злых людей броня?
Что, что? На это деньги жалко тратить?
А средство есть от жалости у вас?
Микстура от тоски, сироп от скуки?
Продайте мне ещё вот этот шанс.
И крепкую настойку от разлуки.
Уюта мне семейного — мешок,
Чтоб высший сорт, другого мне не надо.
И красоты вон той, с пометкой «ШОК».
Таблетки от неискреннего взгляда.
А дружбу как, поштучно иль на вес,
Сегодня вы любезно продаёте?
Нет, не куплю, а просто – интерес.
Зачем так жить, и есть ли смысл в расчёте?
Ещё здоровья близким прикуплю
И горсточку так нужного везения.
В продаже – зависть? Зависть не люблю.
Продайте лучше пол кило терпенья.
Доверия не нужно. В прошлый раз
Купила оптом, мне надолго хватит.
Продайте все запасы слёз из глаз,
Моя судьба вам, с радостью, заплатит.
Зачем? А чтоб не плакала душа
У тех людей, в которых много света.
Ведь жизнь тогда добра и хороша,
Когда у вас в продаже боли нету.
Нет, счастья на базаре не купить.
Но если мы научимся делиться
Тем самым счастьем и любовь дарить,
То всё плохое просто испарится!

Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь обернуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено – и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…
Вот так и вьётся эта канитель –
Легко встречаются, без боли расстаются…
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
И мало тех, с кем хочется проснуться.
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И жизнь плетёт нас, словно канитель,
Сдвигая, будто при гадании на блюдце.
Мы мечемся: работа… быт… дела…
Кто хочет слышать – всё же должен слушать,
А на бегу – заметишь лишь тела,
Остановитесь… чтоб увидеть душу.
Мы выбираем сердцем – по уму,
Порой боимся на улыбку – улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться…

Если всё надоело тебе, Если ты ощущаешь вину, Если кто-то не понял тебя, Не печалься, а вой на луну. Лишний раз ты себя не трави, Не тянись лишний раз к стакану. Ты оскаль лучше зубы свои, Морду вверх и ори на луну. А луна всех нас поймёт, А луна всех нас простит. Ночью лучшая подруга нам луна, Нежный луч её коснётся До твоих дрожащих губ, Тоску развеет и согреет ночью нас. Если траники, травка и кир Опустили тебя в глубину, Ты не вздумай покинуть сей мир, Лучше вой от души на луну. Если женщина бросит тебя И уйдёт к твоему другану, Ты не вздумай загробить себя, Лучше вой, что есть сил на луну. А луна всех нас поймёт, А луна всех нас простит. Ночью лучшая подруга нам луна, Нежный луч её коснётся До твоих холодных губ, Тоску развеет и согреет ночью нас. Много средств уничтожить себя, Много средств переместиться во тьму… Много средств, но они ни к чему, Лучше громко повыть на луну. Человек человеку волк – Этой фразой черту подведу. Так давай же по волчьи споём, Задрав морды свои на луну. А луна всех нас поймёт, А луна всех нас простит. Ночью лучшая подруга нам луна, Нежный луч её коснётся До твоих несчастных губ, Тоску развеет и согреет ночью нас. А луна всех нас поймёт, А луна всех нас простит. Ночью лучшая подруга нам луна, Нежный луч её коснётся До твоих несчастных губ, Тоску развеет и согреет ночью нас.

Белла Ахмадулина — По улице моей который год
По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и — мудрая — я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда — из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

Я не могу сказать, какое стихотворение самое любимое. Но вот недавно прочитал стихотворение Роберта Рождественского "Эхо первой любви" Я однажды вернулся туда, В тихий город, — сквозь дни и года. Показался мне город пустым. Здесь когда-то я был молодым. Здесь любовь моя прежде жила, Помню я третий дом от угла. Помню я третий дом от угла. Я нашел этот дом, я в окно постучал, Я назвал её имя, почти прокричал! И чужой человек мне ответил без зла. «Здесь, наверно, она никогда не жила». — Ты ошибся! — мне город сказал. — Ты забыл! — усмехнулся вокзал. — Ты ошибся! — шептали дома. Спелым снегом хрустела зима. А над крышами вился дымок. Но ведь я ошибиться не мог! Но ведь я ошибиться не мог! Ведь звучало вокруг среди белых снегов Эхо первой любви, эхо давних шагов! А над городом снег все летел и летел. Этот город меня узнавать не хотел. В нём была и надежда, и грусть — Я шагал по нему наизусть. Я в его переулки нырял, Где когда-то любовь потерял. Я искал, я бродил до темна. Но нигде не встречалась она, Но нигде не встречалась она. Я из города в полночь домой уезжал. Он летел за окном. Он меня провожал. И ночные огни повторяли светло: — То, что было, прошло! То, что было, прошло…

Я не любил советского народа,
Дискуссий о жидах и колбасе,
Я не любил любое время года –
Ведь пили и болели тут во все.

И это чувство, что порвали парус,
А вскорости кирдык и кораблю, –
В те времена я был уверен, каюсь,
Что это никогда не полюблю.

Я не любил кровавых девяностых,
Страны распотрошенное нутро,
Братковский черный мрамор на погостах,
Бюджетников, торгующих в метро,

Войну в Чечне, поддельную свободу,
В ларьке поддельный кюрасао блю,
Верховную крапленую колоду –
И знал, что сроду их не полюблю.

Я не люблю «Единую Россию»
И всех, кто дал себя употреблять –
Привычных и к насилью, и к бессилью,
И к травле, и к затравленности, б...

Я не люблю окурков и огарков,
Собой изображающих народ,
И патриархов в роли олигархов,
И, Господи прости, наоборот.

Весь край, где снег и пробки, вонь и лужи,
Где если кто не сволочь, то дебил,
Но главное – уменье сделать хуже,
Чтоб я потом все это полюбил.

Нацисты ждут, готовятся нацмены,
На выборах бардак, кранты рублю –
Но впереди такие перемены,
Что я, глядишь, и это полюблю. (С)

На старой осине в глуши лесной
Жил леший, глазастый и волосатый.
Для лешего был он еще молодой -
Лет триста, не больше. Совсем незлой,
Задумчивый, тихий и неженатый.
Однажды у Черных болот, в лощине,
Увидел он девушку над ручьем -
Красивую, с полной грибной корзиной
И в ярком платьице городском.
Видать, заблудилась. Стоит и плачет.
И леший вдруг словно затосковал...
Ну как ее выручить? Вот задача!
Он спрыгнул с сучка и, уже не прячась,
Склонился пред девушкой и сказал:
- Не плачь! Ты меня красотой смутила.
Ты - радость! И я тебе помогу! -
Девушка вздрогнула, отскочила,
Но вслушалась в речи и вдруг решила:
"Ладно. Успею еще! Убегу!"
А тот протянул ей в косматых лапах
Букет из фиалок и хризантем.
И так был прекрасен их свежий запах,
Что страх у девчонки пропал совсем...
Свиданья у девушки в жизни были.
Но если по-честному говорить,
То, в общем, ей редко цветы дарили
И радостей мало преподносили,
Больше надеялись получить.
А леший промолвил: - Таких обаятельных
Глаз я нигде еще не встречал! -
И дальше, смутив уже окончательно,
Тихо ей руку поцеловал.

Я живу в коммунальной квартире,
в ней со мною ещё шесть семей.
Моя комната три на четыре,
но ко мне ходит много друзей!
Коммуналка, конечно, большая.
Очень много жильцов, суеты...
Но мне нравится жизнь такая,
обращаются все там на " ты ".
У меня есть соседи спокойные,
те, которых не слышно вообще.
И, конечно, ещё беспокойные,
пьянки, шум и разборки везде.
Со спокойными просто поладить,
надо только с подарком прийти.
Настроение чтобы поправить!
И вино с тортом им принести.
К беспокойным есть тоже подход,
лишь на кухне нам надо собраться.
И сказать, чтобы им целый год
до чертей просто не напиваться!
Кто ж ещё в коммуналке живёт?
Разведённая девушка Даша.
Меня в гости частенько зовёт
и её жизнь становится краше.
Даше я отказать не могу,
доля женщин тяжёлой бывает.
Этим вечером снова приду,
Даша счастья немного узнает.
Так идёт коммунальная жизнь.
Кто работает, кто водку пьёт...
Но всё будет у нас зашибись.
Президент всем квартиры даёт!

Соловьи на кипарисах и над озером луна,
Камень черный, камень белый, много выпил я вина.
Мне сейчас бутылка пела громче сердца моего:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!
Виночерпия взлюбил я не сегодня, не вчера,
Не вчера и не сегодня пьяный с самого утра.
И хожу и похваляюсь, что узнал я торжество:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!
Я бродяга и трущобник, непутевый человек,
Всё, чему я научился, всё забыл теперь навек,
Ради розовой усмешки и напева одного:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!
Вот иду я по могилам, где лежат мои друзья,
О любви спросить у мертвых неужели мне нельзя?
И кричит из ямы череп тайну гроба своего:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!
Под луною всколыхнулись в дымном озере струи,
На высоких кипарисах замолчали соловьи,
Лишь один запел так громко, тот, не певший ничего:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!

Эй, мой лучик, давай уедем?
сядем в поезд из ржавой меди,
накачаем себе комедий,
чтоб в пути не пришлось скучать.
побываем в Париже, Ницце,
говорят, там легко влюбиться.
(я влюбился в твои ресницы
и в округлый изгиб плеча.)
время жить: подниматься поздно,
целоваться, пока есть воздух,
собирать золотые звёзды —
будто ягоды, в две руки, —
танцевать, пока держат ноги,
забивая на все тревоги,
проходить на двоих дороги,
горы, реки, материки.
находить красоту повсюду,
по-наивному верить в чудо,
сладким мёдом лечить простуду,
поцелуем лечить печаль.
говорить о большом, о сильном,
рвать тяжёлые апельсины
и сидеть под бескрайне синим,
попивая горячий чай.
спорить, злиться и сквернословить,
шею метками рвать до крови,
петь заевшее «all my loving»
и ловить волосами дождь.
в взглядах ласковых растворяться,
греть дыханием жарким пальцы,
гордо бремя нести скитальцев.
эй, мой лучик, пора.
идёшь?!

Побудьте день вы в милицейской шкуре -
Вам жизнь покажется наоборот.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе,-
За тех, кто в МУРе никто не пьет.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе,-
За тех, кто в МУРе никто не пьет.

А за соседним столом - компания,
А за соседним столом - веселие,-
А она на меня - ноль внимания,
Ей сосед ее шпарит Есенина.

Побудьте день вы в милицейской шкуре -
Вам жизнь покажется наоборот.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе,-
За тех, кто в МУРе никто не пьет.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе,-
За тех, кто в МУРе никто не пьет.

Понимаю я, что в Тамаре - ум,
Что у ей - диплом и стремления,-
И я вылил водку в аквариум:
Пейте, рыбы, за мой день рождения!

Побудьте день вы в милицейской шкуре -
Вам жизнь покажется наоборот.
Давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе,-
За тех, кто в МУРе никто не пьет.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе,-
За тех, кто в МУРе никто не пьет.

Только часть. Целиком не влезет..... - На грешной твердыне,
В леске, за горой,
В тоске и уныние
Жил пьяница Ной.
***
Его аппарат был все время при деле,
Трещали дрова, самогон тек рекой.
Собрал это чудо он как то в артели,
Сырье же таскали совместно с женой.
Мешками тащили из Райского сада,
Потели насквозь изводя урожай.
И ведь не боялись не Бога, ни ада,-
На Змея свалили, -мол он искушал!
Господь облетая пределы лесные,
Заметил страдальца, решил проучить,
Как Землю от скверны зловонной избавить,
Как выжить в стихии и как бросить пить.
И с помыслом этим спустился пониже.
Вдохнул на подлете слегка первача,
В душе потеплело, смягчилися речи...
Забыл, что хотел, и ..., махнул с горяча!
Но..! Вспомнил! За делом пришел!
Не халява! Ишь яблочки тырят!
-Сгною вас живьем! Построишь Ковчег!
Вы мне тут не хозява!
Задам вам задание, иначе- в котел!!!

Я так впервые помолилась Богу,
Когда прополз калека по земле:
"О, Боже, Боже! Я имею ноги!
За них спасибо, Господи, Тебе!"
Слепую женщину я довела к порогу,
"Сплошная ночь",-она сказала мне,
Я благодарностью прониклась к Богу:
"Спасибо за глаза, Господь, Тебе!"
А мимо дома всё ходил подросток,
Совсем без рук родился, от плеча,
"О, Боже! Мои руки-это роскошь!
Спасибо, Господи! Я не могу молчать!"
А сколько их, физических здоровых
С больною, искалеченной душой…
Сорвётся вздох, толпу окину взором:
"О, Господи! Как счастливы с Тобой!"
За сердце, что Твоей любовью бьётся,
За слух, что слышит голос, Боже, Твой,
За песнь, что из груди на волю рвётся,
За право, быть возлюбленной Тобой!
Спасибо, Господи! Сто тысяч раз-спасибо!
Смолкают недостойные уста,
Любить такою мерою- не смогли бы
На этом свете люди, никогда!
Вера Катко

В переходе, замерзая,
Со слезами на глазах,
Он цветок купить пытался,
В кулаке, зажав пятак.
Продавщица оскорбляла,
Обзывала, унижала,
А потом за пятачок
Сломанный нашла цветок.
И дрожащею рукою
Старичок мимозу взял,
Он с униженной душою,
Тот цветок к груди прижал.
Он хотел жену больную
Тем порадовать цветком
Оказался в женский праздник
Он с одним лишь пятаком.
И от хамства, и от боли,
По щеке сползла слеза,
Мы б хотели лучшей доли,
Нам пускали пыль в глаза.
Из толпы один мужчина
Продавщицу пристыдил,
Бросив ей, рубли под ноги,
Все мимозы закупил.
Протянул цветы в корзине,
Торт, шампанское купил.
Он сказал: «иди к любимой!»
И рукой глаза закрыл.
Не моё, но зацепило,
Душу всю перевернув!
Так любовь здесь победила,
Двух мужчин объединив...

В. В. Прохоренко

В наших душах человечьих Есть один простой секрет: В нас горят и гаснут свечи, Излучая тонкий свет. Три свечи: свеча Надежды, Веры, и свеча Любви Три огня святых и грешных Освещают изнутри Жизнь нетленна, жизнь прекрасна, Но бывает в жизни так, Почему-то свечи гаснут, Наступает полный мрак Ничего вокруг не видно, Страшно, холодно, и в ней, В этой темноте, так просто За врагов принять друзей, За любовь принять измену, Слепо растоптать цветы, И не вырваться из плена Этой жуткой темноты… Не пугайтесь, истерично Не рубите сгоряча Нужно просто чиркнуть спичкой И опять горит свеча, И опять душа согрета, И опять светло вокруг Снова тонкий лучик света Освещает жизни круг… …Друг мой! Жизнь под этим небом Нужно пламенно прожить, Кем бы ты на свете не был, Не гаси огонь души!!!

Нам осень дарила кленовые звезды И россыпь последних цветов на прощанье, Горели рябины пурпурные гроздья И листья берез излучали сиянье Смешение красок -то ярких , то блеклых, То лучик сквозь тучи блеснет, то погаснет, То струи дождя растекутся по стеклам, То солнце пригреет ,забыв про ненастье Да, осень, как жизнь, то смеётся, то плачет, То дарит надежду на радость, на счастье : Одарит теплом, мол, живи, не печалься, И снова дождями по лужам поскачет Ах, если бы зонтик прозрачный, волшебный, Да плащ от обид, от житейских ненастий, А дождь превратить бы в напиток целебный, Из листьев цветных бы соткать себе платье... И вот -всё сначала : кленовые звезды И россыпь последних цветов на прощанье, Горят на рябине пурпурные звезды, А листья берез -в золотистом сияньи...

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Был я весь как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз златокарий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил,
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Я в глазах твоих утону, можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье.
Подойду и скажу: Здравствуй,
Я люблю тебя. Это сложно…
Нет, не сложно, а трудно
Очень трудно любить, веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Стану падать, поймать успеешь?
Ну а если уеду — напишешь?
Я хочу быть с тобой долго
Очень долго…
Всю жизнь, понимаешь?
Я ответа боюсь, знаешь….
Ты ответь мне, но только молча,
Ты глазами ответь, любишь?
Если да, то тогда обещаю
Что ты самым счастливым будешь
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом ,
Не тяни своим взглядом в омут
Пусть другую ты любишь, ладно…
А меня хоть немного помнишь?
Я любить тебя буду, можно?
Даже если нельзя, буду!
И всегда я приду на помощь
Если будет тебе трудно!

Песнь о собаке
Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать...
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звёздами в снег

Леон Фелипе "Словно ты…"
Эта жизнь моя —
камешек легкий,
словно ты. Словно ты,
перелетный,
словно ты,
попавший под ноги
сирота проезжей дороги;
словно ты,
певучий клубочек,
бубенец дорог и обочин;
словно ты,
что в день непогожий
затихал
в грязи бездорожий,
а потом
принимался снова
плакать искрами
в лад подковам;
словно ты,
пилигрим, пылинка,
никогда не мостивший рынка,
никогда не венчавший замка;
словно ты, неприметный камень,
неприглядный для светлых залов,
непригодный для смертных камер…
словно ты, искатель удачи,
вольный камешек,
прах бродячий…
словно ты, что рожден, быть может,
для пращи, пастухом несомой…
легкий камешек придорожный,
неприкаянный,
невесомый…

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое,
Что месяц, гость небес, заглянет к нам в окно,
Что грохот города нарушит все ночное
И будет счастье тьмы меж зорь схоронено.
Мне грустно оттого, что завтра ты с другими
Смешаешься в одной вскипающей волне,
И будешь между них, и будешь вместе с ними,
И хоть на краткий миг забудешь обо мне…

О, если б быть одним, в высокой, строгой башне,
Где ламп кровавый свет затеплен навсегда,
Где вечно только ночь, как завтра — день вчерашний,
И где-то без конца шумит, шумит вода!

Отторжены от всех, отъяты от вселенной,
Мы были б лишь вдвоем, я — твой, ты — для меня!
Мы были б как цари над вечностью мгновенной,
И год сменял бы год, как продолженье дня.