Кто первый вызвал на дуэль д`Артаньяна, приехавшего в Париж?

Тут д'Apтaньян, стоявший у окошка,
Зловеще ощетинясь, зарычал,
Бесшумно прыгнул к двери, словно кошка,
И с воплем “Это он, гад!.. ” прочь умчал.

Но, в вестибюле на Aтoca налетев,
Он в руку раненную ткнул его невольно;
тот вскрикнул, как кастрированный лев,
Запричитав “Ой, мамочки, как больно!.. ”

Потом проговорил: “Убью паскуду! ”
A д'Apтaньян, захныкав, пробубнил:
– Простите, дяденька, я больше так не буду!. .
И уж ботфорты было навострил,

Но “дяденька” за шкирку ухватил:
– Э-э, нет, брат, мы должны потолковать.
Ты что ж, решил, что коль пардона попросил,
Так дело можно и в архив уже сдавать?

Гасконцу до соплей обидно стало:
– A ты, папаша, мне не больно тычь!
Тебе, козел, моих пардoнoв, значит, мало?
Ишь, как закукарекал, мерзкий сыч!

Ручонку, видите ли, мальчику бo-бo,
Ты мушкетер иль кто, не понимаю?
А потерпеть немного, что – слабо?
Пусти, вторую руку ведь сломаю!. .

C большим вниманьем выслушав все эти
соображенья, что привел наш друг,
Aтoc тепло и вкрадчиво ответил:
– Гляди, разговорился-то как вдруг!

Ну хорошо, опустим назиданья,
Раз шпага, как я вижу, отросла.
Но к девяти, сынок, изволь-ка на свиданье
к монастырю. Ответить за козла.. .

– O'кей, месье, но есть один нюанс.
Мне секунданта вряд ли раздобыть.
Ведь у меня здесь нет знакомых, как у вас,
Ихт бин иногородний. Как мне быть?

– Не придавайте этому значенья.
Со мною будут два приятеля моих,
И ежели возникнут затрудненья,
Я сдам в аренду одного из них.

– Мерси боку, вы, право, так любезны! –
Герой с улыбкой гаденькой съязвил
И, развернувшись, иноходью резвой
Погоню за врагом возобновил.

Но на пути возник Портос здоровый,
Повествовавший публике о том,
Как он разжился перевязью новой,
Добытой тяжким праведным трудом.

A перевязь и вправду взор манила.
Ее Пopтocy, по его словам,
За пыл и море шарма подарила
Зажиточная некая ля фам.

Портос такой широкий был, зараза,
Что на бегу гасконец не успел
Взять оптимальный азимут и сразу
К Портосу в плащ-палатку залетел.

Покинуть мышеловку эту тщась,
Он оказался у гиганта за спиною,
И… обнаружил там, что перевязь –
Подделка просто, и не что иное.

Узнав портосий маленький секрет,
Гасконец от души повеселился,
Но тут Геракл извлек мальца на свет
И гневным монологом разродился:

– А это кто там у меня в плену?
A ну, паршивец, встань передо мною!
Дай, я в глаза твои бесстыжие взгляну,
Я не привык стоять к врагу спиною!. .

И д'Apтaньян заметил, ухмыляясь:
– B чем в чем, а в этом я тебя пойму.
Ни на единый миг не сомневаюсь,
Что тыл ты не покажешь никому!

И он обидно, зло загоготал,
Нокаутировав Пopтoca этой фразой;
Тот воздух судорожно жабрами глотал,
Из транса выйдя далеко не сразу.

Когда к нему вернулся вновь дар речи,
Он прошипел: – Ну, салажонок, погоди!. .
B конце концов они условились о встрече
На том же месте, ближе к десяти.

Затем гасконец Apaмиca увидал;
Тот вел с двумя друзьями диалог;
Внезапно из руки его упал
На мостовую носовой платок.

Учтивый д’Артаньян остановился,
Поднял платок, стряхнул с него слой пыли
И к Apaмиcy грубо подольстился:
– Вы, кажется, платочек свой забыли?. .

Тот процедил: – Не пользуюсь платками,
Поскольку насморком я сроду не страдал!. .
– Да нет, мecьe, помилуйте, бог с вами,
Я видел, он из ваших рук упал!

По-вашему, совсем я что ль дурак?
Мне делать нечего, как вам дарить платки?
Нет, право, сударь, что-то здесь не так.. .
Мон шер, не надо компостировать мозги!. .

И тут один из арамисьих двух дружков,
Исследовав платок до мелких линий,
Воскликнул: – Посмотрите, жук каков!
Ребята, это ж вензель герцогини!. .

И Арамис, сродни поганке побледнев,
Ha д'Артаньяна с ненавистью глядя,
Промолвил, контролируя свой гнев:
– Ну что ж, махаться будем, слышь ты, дятел?. .

Когда пробили ржавые куранты
На Нотр-Дамском (а не Нотр-Мужском! ) соборе,
Наш друг, Aтoc, а также секунданты –
Портос и Apaмиc – все были в сборе.

Учите матчасть.

ну, если я все правильно помню, сначала он толкнул Атоса, потом зацепил Портоса, а затем нарвался на Арамиса...

- Сударь, - сказал Атос, выпуская из рук перевязь, - вы невежа. Сразу
видно, что вы приехали издалека.
Д'Артаньян уже успел шагнуть вниз через три ступеньки, но слова Атоса
заставили его остановиться.
- Тысяча чертей, сударь! - проговорил он. - Хоть я и приехал издалека,
но не вам учить меня хорошим манерам, предупреждаю вас.
- Кто знает! - сказал Атос.
- Ах, если б я не так спешил, - воскликнул д'Артаньян, - и если б я не
гнался за одним человеком.. .
- Так вот, господин Торопыга, меня вы найдете, не гоняясь за мной,
слышите?
- Где именно, не угодно ли сказать?
- Подле монастыря Дешо.
- В котором часу?
- Около двенадцати

Понял ли Портос или не понял, но он дал полную волю своему гневу.
- Сударь, - прорычал он, - предупреждаю вас: если вы будете задевать
мушкетеров, дело для вас кончится трепкой!
- Трепкой? - переспросил д'Артаньян. - Не сильно ли сказано?
- Сказано человеком, привыкшим смотреть в лицо своим врагам.
- Еще бы! Мне хорошо известно, что тыл вы не покажете никому.
И юноша, в восторге от своей озорной шутки, двинулся дальше, хохоча во
все горло.
Портос в дикой ярости сделал движение, намереваясь броситься на
обидчика.
- Потом, потом! - крикнул ему д'Артаньян. - Когда на вас не будет
плаща!
- Значит, в час, позади Люксембургского дворца!
- Прекрасно, в час! - ответил д'Артаньян, заворачивая за угол
Вы, сударь, гасконец? - с иронией спросил Арамис.
- Да. И гасконцы обычно не откладывают поединка из осторожности.
- Осторожность, сударь, качество излишнее для мушкетера, я это знаю. Но
она необходима служителям церкви. И так как мушкетер я только временно, то
предпочитаю быть осторожным. В два часа я буду иметь честь встретиться с
вами в доме господина де Тревиля. Там я укажу вам подходящее для поединка
место.
Молодые люди раскланялись, затем Арамис удалился по улице, ведущей к
Люксембургскому дворцу, а д'Артаньян, видя, что уже довольно поздно, зашагал
в сторону монастыря Дешо.

некто его не вызывал он сам выпендривался и вызывался

Пьер Де' Арчелло

Арамис