Греки и римляне активно использовали в скульптуре цвет.
Цвет, по-видимому, играл большую роль в общем облике статуй
Мы знаем, что некоторые из них раскрашивал (втиранием растопленных восковых красок, мягко оживлявших белизну мрамора) сам Никий, знаменитый тогдашний живописец. Изощренное искусство Праксителя приобретало благодаря цвету еще большую выразительность и эмоциональность.
Белизна мрамора кажется нам неотделимой от самого идеала красоты, воплощенного греческой каменной скульптурой. Тепло человеческого тела светится нам сквозь эту белизну, чудесно выявляющую всю мягкость моделировки и, по укоренившемуся в нас представлению, идеально гармонирующую с благородной внутренней сдержанностью, классической ясностью образа человеческой красоты, созданного ваятелем.
Да эта белизна пленительна, но она порождена временем, восстановившим природный цвет мрамора. Время видоизменило облик греческих статуй, но не изуродовало их. Ибо красота этих статуй как бы выливается из самой их души. Время лишь осветило по-новому эту красоту, что-то в ней убавив, а что-то непроизвольно и подчеркнув. Но по сравнению с теми творениями искусства, которыми восхищался древний эллин, дошедшими до нас античные рельефы и статуи в чем-то очень существенном все же обделены временем, и потому само наше представление о греческой скульптуре неполно.
окраску утратила полностью чуть ли не вся дошедшая до нас античная скульптура.
Исследования в специальном свете показали различную степень выветривания поверхности скульптур, что в свою очередь косвенно говорит о присутствии на ней различных цветовых пигментов. Но и сами пигменты, использовавшиеся для украшения скульптур, сохранились на поверхности скульптур в минимальных количествах: киноварь, красная охра, медная лазурь, медная зелень, жёлтая охра и листовое золото присутствуют на фрагментах статуй, со временем мода на раскраску менялась. Цвета были прочными и чистыми.
Плавно переходящие из одного в другой коричневые, тёмно-красные и фиолетовые тона составляли основу цветовой палитры, нарушавшейся кричащими розовыми и ярко-голубыми красками.
В античности яркая раскраска считалась знаком особой ценности. Однако это буйство красок противоречит современному пониманию эстетики, ориентированному на ясность. Сегодня цветные скульптуры кажутся нам, скорее, чем-то странным.
Мраморные скульптуры раскрашивались восковыми красками, имитирующими цвет тела. Этот прием назывался ганосисом (греч. ganoseos - блеск, полировка) . Бронзовые статуи инкрустировались: глаза - стеклом и полудрагоценными камнями; губы, волосы - медью и золотом.
Музейные мраморы, эти белоснежные фигуры с "пустыми" глазами без зрачков (которые когда-то были нарисованы красками) кажутся холодными. Эта внешняя холодность и была закреплена академической традицией. Классицисты последующих веков стремились быть "больше греками, чем сами греки".
"антик" надо осматривать, обходя его вокруг со свечой в руках. И тогда в скользящих по касательной лучах света мрамор светится, оживает, и вдруг - на сгибе локтевого сустава мелькнет пульсирующая вена, совершенно незаметная в обычном освещении, а в подколенной ямочке - еле заметная жилка!
