Дерсу узала.. .
Наши наивные попытки выйти за очерченный круг ни к чему не приводили. Зачем-то нас занесло в «Эрмитаж» . Я дурачился и строил рожи среди картин, ваз, доспехов, гобеленов, от радости, что впервые могу не восхищаться, не изумляться, не подавляться назойливым преизбытком великих творений. То, что шло об руку со мной, живое, теплое, смеющееся над моим ломаньем совсем детским, тоненьким смехом, было настолько совершенней, бесконечней, увлекательней, что виртуозная мазня вокруг была мне, как здоровому лекарство. И глядя на обесцветившихся Матиссов и Гогенов, на Марке и Писсарро, утративших поэтичность, на мясную лавку фламандцев, где туши Рубенса отличаются от туш Снейдерса лишь тем, что они не освежеваны, на Ван Дейков, лишившихся печали, на беззубого Брейгеля и полинявшего Веронезе, я думал: вы вернетесь ко мне, когда минет моя пора и удача.
Меня тронула лишь Мадонна Литта, потому что в наклоне ее головы мне почудился на миг знакомый наклон, я задержался взглядом на Данае, вернее, на ее руке, лежащей на подушке, потому что так вот, локтем в подушку, тянется по утрам ее рука к ночному столику за сигаретами.
«Эрмитаж» был последним нашим отвлечением. Мы поняли, всё это нам ни к чему, мы здесь лишь друг для друга, и наглухо отгородили себя от города с его красотами густой табачной завесой, ослеплявшей всякого, кто переступал порог моего номера.
Мы были тут, чтобы любить. И мы любили с таким доверием и близостью, словно родили друг друга, с ревностью, ненавистью, с боем, с чудовищными оскорблениями и обвинениями, с примирением, лучше которого ничего нет, с непрощением и всепрощением. Мы говорили ужасные слова в глаза друг другу, мы били друг друга только по лицу, мы лгали, но только чтобы причинить боль, потому что правда давала нам счастье, ничего, кроме счастья, и каждую ночь, рядом или поврозь, мы снились друг другу.
Мы были во всем равны друг другу, лишь в одном я был удачливей и богаче. Достоевский не читал Достоевского, Чехов не мог читать Чехова, Марина Цветаева никогда не знала горькой радости стихов Цветаевой, ты не знаешь, каково обнимать тебя, касаться твоих легких волос и, наполняясь горячей, туго рвущейся из оков жизнью, отдавать тебе эту жизнь, и счастья полной опустошенности, когда так легко не быть, потому что собственное бытие обрело куда более прекрасное вместилище — тебя, ты не знаешь.
Как многому научила она меня за эти короткие ленинградские дни. Я узнал, какое счастье в умалении себя перед любимой, какое счастье быть в тени любимой, чтобы всё солнце, весь свет падали на нее одну. Не царем царицы быть, принцем-супругом ее величества, мужем лишь для опочивальни, а не для совета, не для соправления, не для разделения власти. Я так гордился, так восхищался ею, когда в битком набитом номере она читала свои стихи нежно-напряженным, ломким голосом, и любимое лицо ее горело, — я не отважился сесть, так и простоял у стены, чуть не падая от странной слабости в ногах, и мне счастливо было, что я ничто для всех собравшихся, что я — для нее одной. Юрий Нагибин. ДНЕВНИК
Ты тоже считаешь, будто стихи приходят ко мне? \На самом деле это только так кажется. \А когда я подолгу не появляюсь, \Они обижаются: \Снятся по ночам и не дают покоя.. . Екатерина Барановская 2001 БАРДЫ РУ Вечер
Чувственная натура будет вытягивать губы в трубочку и изящно выдыхать дым тоненькой струйкой, а женщина с мужским складом характера будет подносить сигарету к краешку рта, сигарета в этом случае играет роль некой волшебной палочки, с помощью которой можно показать тонкие манеры и изящные жесты, для женщины курение – лишний способ продемонстрировать изящные руки, безупречный маникюр и красивый рот. Простой способ, а действует на все сто.
О том, что курящая женщина более сексуальна, говорил ещё Фрейд, приравнивая сигару (а тогда курили именно их) к фаллическим символам. Недаром знаменитые художники и фотографы любят образ курящей женщины. Вкупе с сигаретой на картинах и фотографиях появляются трости, цилиндры, чулки в сеточку, красные губы и ногти – в общем, все атрибуты хищности.
Женщина с сигаретой отчасти тигрица. Далеко не каждая представительница прекрасного пола в силах распрощаться с таким верным способом обольщения в угоду здоровью.