что интересного можете рассказать?

Вот что я сегодня узнал:
11% всех мировых запасов золота находятся у индийских женщин. По некоторым оценкам, количество золота (в виде украшений), которое индусы хранят дома, превышает золотой запас США, Швейцарии, Германии и Международного валютного фонда вместе взятых!

Сегодня шёл первый ДОЖДЬ в этом году!

Не бывает теперь Данилов и в собрании домовых. А раньше Данилов
после спектаклей иногда приходил в дом с башенкой на Аргуновской
улице, где по ночам при ЖЭКе встречались останкинские домовые. Сам
Данилов не домовой, но был прикреплен к домовым.
Некоторые домовые были ему приятны. Домовой Велизарий
Аркадьевич, смешной старик из особняка в стиле модерн, считающий, что
он целиком состоит из высокой духовности, питал к Данилову слабость.
Как одинокий жиздринский пенсионер к блестящему столичному
племяннику. Когда Велизарий Аркадьевич пребывал в меланхолии, он
тихо просил Данилова напеть ему стансы Нилаканты. И Данилов, добрая
душа, ему не отказывал. С домовым Федотом Сергеевичем из
разрушенных палат семнадцатого века Данилов часто спорил об
архитектуре. Федот Сергеевич сердился, когда Данилов защищал
Гропиуса и Сааринена, говорил ему: "Ах, бросьте, они скучны и убоги, все
их балки и линии не стоят одного нашего коробового свода! ", но потом
выходило, что взгляды у спорщиков схожие. Артем Лукич, самый
сознательный в доме на Аргуновской и признанный авторитет, хотя и
видел в Данилове чужака, однако и он относился к Данилову с уважением.
Спьяну однажды чуть было не полез скандалить с Даниловым
Георгий Николаевич из двадцать пятого дома. "Да я таких! - шумел он. -
Лезут всюду разные!.. С бородами! " Но Георгий Николаевич тут же был
вынужден вспомнить, что он домовой, а Данилов не домовой, а только
прикреплен к домовым.
Георгий Николаевич вообще оказался дурной личностью. Данилов
был на гастролях в Ташкенте, когда домовой Иван Афанасьевич,
превратившись в нечто прозрачное и зеленое, с хрустальным звоном
взлетел в останкинское небо и был унесен туда, откуда возврата нет.
Данилов услышал о случившемся, расстроился. Он любил Ивана
Афанасьевича. Данилов и Екатерину Ивановну знал, встречал ее у
Муравлевых и не раз танцевал с ней и джайв и казачок. Он и подумать не
мог, что Иван Афанасьевич страдал по Екатерине Ивановне.
Иван Афанасьевич не имел права любить земную женщину. Потому
его и не стало. Но все бы и обошлось, если бы не Георгий Николаевич.
Тот в судьбе Ивана Афанасьевича сыграл мерзкую роль. Георгию
Николаевичу бы после всего голову в плечи вжать и где-нибудь у себя в
доме отсиживаться в телефонной трубке между углем и мембраной или
сухим листиком съежиться на зиму в гербарии третьеклассника, а он по-
прежнему ходил в собрание домовых и держал себя чуть ли не героем.
Мол, что я сделал, то и сделал, и мне еще за это спасибо скажут, а ваша
собачья забота меня уважать и пить со мной виски. И с ним пили виски,
молчали, а пили. "Скотина! - думали. - Была бы наша воля, мы бы тебя... ",
но пили, полагая, что ведь действительно Георгию Николаевичу спасибо
скажут. А может быть, уже и сказали. Тихо стало на Аргуновской. Зябко
даже. Словно озноб какой нервный со всеми сделался. Или будто
грустный удавленник начал к ним ходить.
И вот вернулся с ташкентских гастролей Данилов. Давно не был у
домовых. Решил зайти. Дыни бухарские привез и шкуры каракумских
варанов, сначала высушенные, а потом замоченные в соке гюрзы.
Домовые брали угощения, а жевали их, и не только влажные ломтики
дынь, но и каракумские деликатесы, вяло, словно бы из вежливости. Не
было ни у кого аппетита. Один Георгий Николаевич проглатывал все
шумно и со слюной. Рассказали Данилову, в чем дело. Через день Данилов
явился в собрание прямо со спектакля "Корсар" в утюженном фраке с
бабочкой и с черным чемоданчиком. Он и всегда был красив, а тут
выглядел прямо как молодой Билибин с картины Кустодиева. С
застенчивой своей улыбкой и чуть ли не торжественно стал он со всеми
здороваться, а когда Георгий Николаевич протянул ему руку, Данилов
свою руку отвел. Все так и замерли.
- Вы что, мной брезгуете, что ли? - спросил Георгий Николаевич с
вызовом.
- Нет, - сказал Данилов. - Просто я ...

то что ел муху