Очарована.. Околдована.. Продолжите??..

Замордована

на колдовстве помешана, магическая женщина.

и давно уже окольцована

и в рифмы закована

с ветром в поле когда то повенчина

ждет стрелы и Ванюшки безумного...….

Летний дождь, летний дождь начался сегодня рано.
Летний дождь, летний дождь моей души омоет рану.
Мы погрустим с ним вдвоем у слепого окна.
Летний дождь, летний дождь шепчет мне легко и просто,
Что придешь, ты придешь, ты придешь, но будет поздно.
Несвоевременность - вечная драма, где есть ОН и ОНА.

С ВЕТРОМ В ПОЛЕ КОГДА ТО ПОВЕНЧАНА --ВСЯ ТЫ СЛОВНО В ОКОВЫ ЗАКОВАНА ----ДРАГОЦЕННАЯ ТЫ----МОЯ--- МОЯ И ТОЛЬКО МОЯ -- ЖЕНЩИНА ---

Покусана и атравлена!.. :))

Однажды отец Онуфрий, обходя окрестности Онежского озера...

Однажды осенью отец Онуфрий очнулся, опохмелился оставшимися огурчиками, отрезвел, оделся, оставил опочивальню, отслужил обедню, окрестил отрока. Отвинтил, открутил, откупорил, отхлебнул — опьянел опять. Отведал окрошки, откушал орешков, отпробовал осетринки, окорочков, окуньков, оладушек, овощей — объевшийся отец отобедал основательно.

Отдохнув, отец Онуфрий отправился осматривать окрестности Онежского озера. Обойдя оврагом огороженный от овец овин, он основательно остолбенел. Обитательница окрестной окраины, обнаженная отроковица Ольга осторожно отмывала опыленные одежды около отдаленной осиновой опушки.

Озаренные огнями осени Онежские озера! Оправив оловянный ободок огромных очков, овдовевший отец Онуфрий обстоятельно оглядел оную отуманившую очи особу. Окстись, отче, окаянный опутал!
— О, Ольга! Околдовала, обольстила... обласкай одинокого отшельника! — ораторствовал онежский орел, охваченный огнем отец Онуфрий.

— Отойдите, отец Онуфрий! Оторву окаянный отросток! — отвечала ошарашенная Ольга.

— Отдайся! Осчастливлю! — околдовывал обуреваемый охальник.

— Ого? Охотно! Однако обязан оплатить оное, — обдумав, ответствовала обаятельная отроковица.

— Озолочу, осыплю охапками ожерелий! Обещаю отары овец, ондатровые одежды! — обманывал Ольгу одержимый.

— Отрадно, отче! Отлично, обдумаем-обсудим, — обрадовалась она.

Отец Онуфрий обаял, обнял, обвил, обхватил... Ольга обмякла, обворожительно опрокинулась, отчаянно отдалась... Однако, окончив оплодотворение, отдышавшийся отец отказался оплачивать обещанное.

— Облысевший, ожиревший, обнищавший остолоп! Обесславил, обездолил, ограбил одинокую овечку! Отдавай обещанную ондатру, оборотень окаянный! Одичавший осел! Обсчитал, обчистил, обесчестил! Ослеплю, отравлю, оцарапаю, ославлю! — озверела Ольга.

— Очумела, озорница? Отвали отсюда, — отрешенно отмахнулся от Ольги остывший отец Онуфрий.

Обиженная, опозоренная, ожесточившая отроковица огрела отца Онуфрия опасным оружием — огромной осиновой оглоблей. Ослабев, ошеломленный Онуфрий оступился, омертвел, обрушился оземь. Отмстившая Ольга обмылась, отерлась, обсохла, обулась, оделась. Отроковица озабоченно обыскала окровавленного отца Онуфрия, ощупала онучи, обшарила отвороты, однако отменно осерчала, обнаружив остывшие остатки онуфриевого обеда.

Ох... Оплетенные осоками онежские омуты... Огромный одухотворенный океан обхватил, обмыл, обласкал останки отца Онуфрия...

вы думаете, я как филолог, не знаю поэта Заболоцкого...

Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном.
И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумленными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
«Как же долго я спала!»
И встает она из гроба...
Ах!.. и зарыдали оба.

Чего то там,... повенчана!

В Жидком Азоте, Залита Хрусталём...