Стихотворение Сергея Есенина "Дай, Джим, на счастье в лапу мне" - про американского взяточника ?

Ох Юля! Славно написала
Про исторический нам факт,
Но было всё не так, с начала,
Сергей напился в дрыбадак!!!
На четвереньках, словно пудель
Он в дом попасть хотел, не смог,
У будки он упёрся грудью,
В клыкастый Джима передок!!!
И чтоб умИлостить "злодея",
Роняя пьяную слезу -
"Дай, Джим, местечко поскорее,
А то замёрзну иль помру!"
Пролаял по-собачьи звонко,
Виляя задом, как хвостом,
Джим рыкнул по-собачьи: "Сколько?,
Ночлежка дорогА, вальтом!"
"Да я!!!.Да мне...!", но вспоминая -
Что денЮшку спустил в кабак,
Есенин тупо просто лая,
Ответил: "Я стишком, за так,
Тебя отмечу в лихолетье,
И будешь вовсе знаменит!!!"
Джим отодвинулся: "Позвольте!!!"
Серёга влез, свернулся, стих!!!
На утро инеем покрылась
Земля, трава и то крыльцо,
Серёга прозевавшись вылез,
"Ай, Джим, спасибо, молодцО!!!"
И в назиданьИ тем гулящим,
Что ночью лезут по стене,
Родился стих тот завалЯщий:
"Дай, Джим, на счастье лапу мне...!"

Про нашего чиновника и америкоса, пытающегося открыть бизнес в Москве

По английски это явление, насколько я помню, назыывается red hand
Соглашусь с мнением Гостя - онанируют эти зоофилы до покраснения рук

вот откуда истинные корни

Скорее про американского онаниста-извращенца.

точно и звали его Серж Есеnning

нееее, про педиков-извращенцев

Это стихотворение Сергей Есенин посвятил одной собаке. А хозяина этой собаки звали Василий Иванович Качалов. Отрывок из воспоминаний Качалова о Есенине.

Поднимаюсь по лестнице и слышу радостный лай Джима, той самой собаки, которой потом Есенин посвятил стихи. Тогда Джиму было всего четыре месяца. Я вошел и увидал Есенина и Джима — они уже познакомились и сидели на диване, вплотную прижавшись друг к другу. Есенин одною рукой обнял Джима за шею, а в другой держал его лапу и хриплым баском приговаривал: «Что это за лапа, я сроду не видал такой». Джим радостно взвизгивал, стремительно высовывал голову из-под мышки Есенина и лизал его лицо. Есенин встал и с трудам старался освободиться от Джима, но тот продолжал на него скакать и еще несколько раз лизнул его в нос. «Да постой же, может быть, я не хочу с тобой целоваться. Что же ты, как пьяный, все время лезешь целоваться»,- бормотал Есенин с широко расплывшейся детски лукавой улыбкой. Сразу запомнилась мне эта его детски лукавая, как будто даже с хитрецой улыбка. Джиму уже хотелось спать, он громко и нервно зевал, но, очевидно, из любопытства присутствовал, и, когда Есенин читал стихи, Джим внимательно смотрел ему в рот. Перед уходом Есенин снова долго жал ему лапу: " Ах ты, черт, трудно с тобой расстаться. Я ему сегодня же напишу стихи. Приду домой и напишу".