Какая тут взаимосвязь (одним предложением) ? Расскажите об этом.

О закрой свои бледные ноги

Единственная строка стихотворения заканчивается точкой, запятая после «О» отсутствует (хотя и при цитировании, и при перепечатке этого текста зачастую в нём появлялись запятая после «О» и восклицательный знак в конце).

Моностих (однострочное стихотворение) поэта Валерия Яковлевича Брюсова (1873—1924), написанный в 1894 г. в подражание латинским образцам, в частности, однострочным стихам римского поэта Авсония.

Моностих Брюсова вызвал исключительно острую реакцию литературной критики. При этом, как писал впоследствии Ю. Н. Тынянов, «„Почему одна строка? “ — было первым вопросом, … и только вторым вопросом было: „Что это за ноги? “»

Брюсов посчитал необходимым объяснить свой творческий замысел в отношении этого стихотворения и в 1895—1896 годах несколько раз в различных письмах и интервью комментировал его. Характерно, что этот комментарий никак не прояснял содержания текста и был связан исключительно с его однострочной формой. В наиболее отчётливом варианте объяснения Брюсова выглядят так: «Если вам нравится какая-нибудь стихотворная пьеса, и я спрошу вас: что особенно вас в ней поразило? — вы мне назовёте какой-нибудь один стих. Не ясно ли отсюда, что идеалом для поэта должен быть такой один стих, который сказал бы душе читателя все то, что хотел сказать ему поэт?.. » (интервью газете «Новости» , ноябрь 1895 года) .

Другие толкователи и комментаторы стихотворения — особенно близкие к лагерю символистов — напротив, пытались проникнуть в суть стихотворения. Наиболее распространённой оказалась версия о религиозном подтексте брюсовского моностиха. По воспоминаниям К. Эрберга, Вячеславу Иванову Брюсов будто бы ответил в 1905 году на прямой вопрос о смысле текста: «Чего, чего только не плели газетные писаки по поводу этой строки, … а это просто обращение к распятию» . Похожая версия принадлежит Вадиму Шершеневичу:
«Он (Брюсов) мне рассказал, … что, прочитав в одном романе восклицание Иуды, увидевшего „бледные ноги“ распятого Христа, захотел воплотить этот крик предателя в одну строку, впрочем, в другой раз Брюсов мне сказал, что эта строка — начало поэмы об Иуде» . Сходные соображения высказывают и некоторые другие мемуаристы. Однако сам Брюсов письменно или публично никогда ничего подобного не утверждал.

отзыв Василия Розанова, уделившего брюсовскому моностиху довольно много места в рецензии на книжную продукцию символистов, дважды (с разночтениями) напечатанной в периодике в 1896 году, а затем вошедшей в состав книги Розанова «Религия и культура» (1899)

По-видимому, стихотворение остаётся самым известным произведением Брюсова. В обиходной речи оно зачастую употребляется как ироническая идиома по поводу чьей-либо неуместной обнажённости или, в более широком смысле, в отношении чего-либо неуместного и вызывающего недоумение.

Автопортрет

возможно это полотно и его художник