люди кто может дайте мне стихи Владимира Высоцкого не меньше 5-ти четверостиший

Здесь лапы у елей дрожат на весу.. .

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно —
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.

Пусть черёмухи сохнут бельём на ветру,
Пусть дождём опадают сирени —
Всё равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели!

Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света,
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.

Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре —
Всё равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море!

В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно,
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?

Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил.
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!

Вот,пожалуйста!)

Грусть моя, тоска моя (Вариации на цыганские темы)

Шёл я, брёл я, наступал то с пятки, то с носка.
Чувствую — дышу и хорошею...
Вдруг тоска змеиная, зелёная тоска,
Изловчась, мне прыгнула на шею.

Я её и знать не знал, меняя города, —
А она мне шепчет: "Так ждала я!.."
Как теперь? Куда теперь? Зачем да и когда?
Сам связался с нею, не желая.

Одному идти — куда ни шло, ещё могу,
Сам себе судья, хозяин-барин.
Впрягся сам я вместо коренного под дугу,
С виду прост, а изнутри — коварен.

Я не клевещу, подобно вредному клещу,
Впился сам в себя, трясу за плечи,
Сам себя бичую я и сам себя хлещу,
Так что — никаких противоречий.

Одари, судьба, или за деньги отоварь! —
Буду дань платить тебе до гроба.
Грусть моя, тоска моя — чахоточная тварь!
До чего ж живучая хвороба!

Поутру не пикнет — как бичами ни бичуй.
Ночью — бац! — со мной на боковую.
С кем-нибудь другим хотя бы ночь переночуй!
Гадом буду, я не приревную!
-------------------------------------------------------------------
Грезится мне наяву...

Грезится мне наяву или в бреде,
Как корабли уплывают!
Только своих я не вижу на рейде —
Или они забывают?

Или уходят они в эти страны
Лишь для того, чтобы смыться,
И возвращаются в Наши Романы,
Чтоб на секунду забыться,

Чтобы сойти в той закованной спальне —
Слушать ветра в перелесье,
Чтобы похерить весь рейс этот дальний —
Вновь оказаться в Одессе.

Слушайте, вы! Ну кого же мы судим
И для чего так поёмся?
Знаете вы? Эти грустные люди
Сдохнут — и мы испечёмся!
------------------------------------------------------------

Тоннель

Проложите, проложите,
Вы хоть тоннель по дну реки,
И без страха приходите
На вино и шашлыки.

И гитару приносите,
Подтянув на ней колки,
Но не забудьте, затупите
Ваши острые клыки.

А когда сообразите,
Все пути приводят в рим,
Вот тогда и приходите,
Вот тогда поговорим.

Нож забросьте, камень выньте
Из-за пазухи своей,
И перебросьте, перекиньте
Вы хоть жердь через ручей.

За посев ли, за покос ли
Надо взяться поспешать,
А прохлопав, сами после
Локти будете кусать.

Так проложите, проложите,
Хоть тоннель по дну реки,
Но не забудьте, затупите
Ваши острые клыки.

http://rollingstones1.narod.ru/vladimir/indexv.htm
---------------------------------------------------------------------

Высота

Вцепились они в высоту, как в своё.
Огонь миномётный, шквальный...
А мы всё лезли толпой на неё,
Как на буфет вокзальный.

И крики "ура" застывали во рту,
Когда мы пули глотали.
Семь раз занимали мы ту высоту —
Семь раз мы её оставляли.

И снова в атаку не хочется всем,
Земля — как горелая каша...
В восьмой раз возьмём мы её насовсем —
Своё возьмём, кровное, наше!

А можно её стороной обойти?
И что мы к ней прицепились?!
Но, видно, уж точно — все судьбы-пути
На этой высотке скрестились.

Вцепились они в высоту, как в своё.
Огонь миномётный, шквальный...
А мы всё лезли толпой на неё,
Как на буфет вокзальный.
-------------------------------------------------------
Может быть, моряком по призванию...

Может быть, моряком по призванию
Был поэт Руставели Шота...
По швартовному расписанию
Занимает команда места.

Кто-то подал строителям мудрый совет —
Создавать поэтический флот.
И теперь Руставели — не просто поэт,
"Руставели" — большой теплоход.

А поэта бы уболтало бы,
И в три балла бы он померк,
А теперь гляди с верхней палубы
Чёрный корпус его, белый верх.

Непохожих поэтов сравнить нелегко —
В разный срок отдавали концы
Руставели с Шевченко и Пушкин с Франко...
А на море они — близнецы.

О далёких странах мечтали — и
Вот не дожили! Очень жаль!..
И "Шевченко" теперь — близ Италии,
А "Франко" идёт в Монреаль.

[ссылка появится после проверки модератором]

Письмо в редакцию
телевизионной передачи
«Очевидное-невероятное»

Дорогая передача!
Во суботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизору рвалась,
Вместо, чтоб поесть, помыться,
Уколоться и забыться, –
Вся безумная больница
У экрана собралась.

Говорил, ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайнами Бермуд.

Все мозги разбил на части,
Все извилины заплёл.
И канатчиковы власти
Колют нам второй укол.

Уважаемый редактор!
Может, лучше про реактор?
Про любимый лунный трактор?. .
Ведь нельзя же! – Хоть кричи! –
То тарелками пугают,
Дескать, подлые летают –
То зазря людей кромсают
Филипинские врачи.

Мы кой в чём поднаторели, –
Мы тарелки бьём весь год.
Мы на них собаку съели,
Если повар нам не врёт.

А медикаментов груды –
Мы в унитаз, кто не дурак.
Это жизнь! И вдруг – Бермуды.
Вот те раз! Нельзя же так!

Мы не сделали скандала –
Нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало,
Вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни
Сети есть у нас и бредни, –
Не испортят нам обедни
Злые происки врагов!

Это их худые черти
Бермутят воду во пруду.
Это всё придумал Черчилль
В восемнадцатом году!

Мы про взрывы, про пажары
Сочиняли ноту ТАСС.. .
Но тут примчались санитары,
И зафиксировали нас.

Тех, кто был особо боек,
Прикрутили к спинкам коек.
Бился в пене параноик,
Как ведьмак на шабаше:
«Развяжите полотенцы,
Иноверы, изуверцы!
Нам бермуторно на сердце
И бермутно на душе» .

Сорок душ посменно воют,
Раскалились добела.
Во как сильно беспокоят
Треугольные дела.

Все почти с ума свихнулись,
Даже – кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис
Телевизор запретил.

Вон он, змей, в окне маячит,
За спиною штепсель прячет,
Дал сигнал кому-то – значит,
Фельдшер вырвет провода.
И нам осталось уколоться
И упасть на дно колодца,
И пропасть на дне колодца,
Как в Бермудах – навсегда.

Ну, а завтра спросят дети,
Навещая нас с утра:
«Папы, что сказали эти
Кандидаты в доктора? »

Мы откроем нашим чадам
Правду, им не всё равно:
Удивительное рядом,
Но оно – запрещено.

Вот дантист-надомник Рудик.
У него приёмник «Грюндик» , –
Он его ночами крутит,
Ловит, конта, ФРГ.
Он там был купцом по шмуткам –
И подвинулся рассудком, –
А к нам попал в волненье жутком,
С расстревоженным желудком,
И с номерочком на ноге.

Взволновал нас Рудик крайне –
Сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер
В треугольнике погряз,
Сгинул, топливо истратив,
Весь распался на куски,
Но двух безумных наших братьев
Подобрали рыбаки.

Те, кто выжил в катаклизме,
Пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме
К нам в больницу привезли.
И один из них, механник,
Рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник –
Незакрытый пуп земли.

«Что там было? Как ты спасся? » –
Каждый лез и приставал.
Но механник только трясся
И чинарики стрелял.

Он то плакал, то смеялся,
То щетинился, как ёж.
Он над нами издевался.
Сумасшедший – что возьмёшь? !

Взвился бывший алкоголик,
Матерщинник и крамольник:
«Надо выпить треугольник!
На троих его – даёшь! »
Разошёлся – так и сыпет:
«Треугольник будет выпит!
Будь он хоть параллепипед,
Будь он круг, едрёна вошь! »

Больно бьют по нашим душам
«Голоса» за тыщи миль.
Ох, зря «Америку» не глушим,
Зря не давим «Израиль» !

Всей своей враждебной сутью
Подрывают и вредят –
Кормят-поят нас бермутью
Про таинственный квадрат.

Лектора из передачи!
Те, кто так или иначе
Говорят про неудачи
И нервируют народ, –
Нас берите – обречённых, –
Треугольник вас, учёных,
Превратит в умалишённых,
Ну, а нас – наоборот.

Пусть безумная идея –
Не рубите сгоряча,
Вызывайте нас скорее
Через доку главврача.

С уваженьем. Дата. Подпись.
Отвечайте нам! А то –
Если вы не отзовётесь –
Мы напишем в «Спортлото» .

=1977г.

На братских могилах не ставят крестов
И вдовы на них не рыдают,
Сюда кто-то носит букеты цветов
И вечный огонь зажигают.

А в вечном огне видишь вспыхнувший танк,
горящие русские хаты,
Горящий Смроленск и горящий Рейхстаг,
Горящее сердце солдата.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче гранитные плиты,
Здесь нет ни одной персональной судьбы,
Все судьбы в едиую слиты.

У братских могил нет заплаканных вдов,
Сюда ходят люди покрепче,
На братских могилах не ставят крестов
Но разве от этого легче?

http://lib.ru/WYSOCKIJ/
Я пыталась выставить стихотворения, но ответ был больше 4000 символов)