Нужно описмания внесшности Дуни из рассказа"Станционный смотритель". Близкий к тексту, или вообще из текста

"вышла из-за перегородки девочка лет четырнадцати и побежала в сени. Красота ее меня поразила.
Маленькая кокетка со второго взгляда заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как девушка, видевшая свет. * * *
Дуня, одетая со всею роскошью моды, сидела на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле. Она с нежностью смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы. Бедный смотритель! Никогда дочь его не казалась ему столь прекрасною".
Больше о внешности Дуни в повести ни слова.
Что же касается того, что Вырин "сам виноват" (хотя Вы об этом и не спрашиваете) , то это большой вопрос. Мы не знаем точно, женился ли Минский на Дуне или она его содержанка. Так что старику было о чем горевать.

У бедного станционного смотрителя растет красавица дочка Дуня. Она нравилась всем, кто останавливался на станции, была всегда весела и приветлива. Однажды один проезжий гусар ночевал на станции. Наутро он сказался больным и остался еще на несколько дней. Все это время Дуня ухаживала за ним, подавала питье. Когда гусар выздоровел и собрался уезжать, Дуня решила посетить церковь. Гусар предложил ее подвезти. Самсон сам разрешил дочке ехать с молодым человеком, сказав: «Ведь его высокоблагородие не волк и тебя не съест, прокатись-ка до церкви» . Дуня уехала и больше не вернулась. Самсон понял, что гусар увез ее с собой, да и болезнь его была ложная, он притворялся, лишь бы подольше остаться на станции. Бедный старик слег от горя, а как только оправился, поехал в Петербург икать дочь. Он нашел гусара Минского, проследил за ним и ворвался в комнату к Дуне. Та была в красивом платье, в богато обставленных покоях. Старик просит Минского отпустить с ним
Дуню, но тот выгнал его, приказав больше никогда не появляться. Вернувшись на станцию, Самсон только и думал о том, что гусар погубит его дочь, натешится и выгонит ее на улицу, а там она совсем пропадет. С горя он начал пить и вскорости умер. Пытаясь ответить на вопрос, кто же виноват в его гибели, мы находим ответ в самой повести. В начале повествования рассказчик, попав в дом Вырина, рассматривает висящие на стене картинки. Они рассказывают об истории блудного сына. Сначала мы думаем, что они символизируют жизненный путь Дуни. Но, дочитав до конца, понимаем, что картинки созвучны с жизнью Самсона Вырина. Картинка, где сын уходит из дому, говорит о том, что Самсон «уходит» от дочери. Он не верит в ее счастье, подозревает, что гусар обманет ее. Он не способен представить, что Минский женится на Дуне. На второй картинке сын окружен ложными друзьями. Так и Самсона обманул доктор, который приходил лечить якобы заболевшего гусара. Доктор подтвердил болезнь, побоялся рассказать Вырину правду. А сам он поверил ему, не догадываясь, что доктор сговорился с Минским. На третьей картинке изображен скитающийся сын, пасущий свиней. Так и Вырин, оставшись без дочери, начал пить от тоски, превращаясь из бодрого мужчины в старика. Последняя картинка говорит о «возвращении» отца к дочери после смерти. Дуня приехала навестить отца и нашла его на кладбище. А ведь Минский женился на ней, у них родились дети, жили они в достатке и любви. Так Самсон Вырин оказался сам виноват в своей нелегкой судьбе. Не веря в счастье дочери, он изводил себя мыслями о ее падении. Воспоминания о Дуне вызывали в нем боль и горечь, он корил себя, что сам разрешил ей поехать с гусаром в церковь. Запив с горя, он пришел к плачевному концу. А мог бы общаться и с дочерью, и с мужем ее, и с внуками.

«Эй, Дуня! — закричал смотритель, — поставь самовар да сходи за сливками» . При сих словах вышла из-за перегородки девочка лет четырнадцати и побежала в сени. Красота ее меня поразила. «Это твоя дочка? » — спросил я смотрителя. «Дочка-с, — отвечал он с видом довольного самолюбия, — да такая разумная, такая проворная, вся в покойницу мать» .
Маленькая кокетка со второго взгляда заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как девушка, видевшая свет

Я помню только, что она была неописуемая красавица с голубыми глазами, золотыми волосами, послушная, единственной отрадой отца, но ей-то тоже жить хотелось, её можно понять!...