Какими Блок увидел "Апостолов Революции" в поэме "12"?

Двенадцать висельников, убийц, уголовников («На спину б надо бубновый туз!» ) с ружьями наперевес идут по замершему от ужаса городу и сулят ему «мировой пожар в крови» . И по ходу дела заставляют этот «мировой пожар» служить своим низменным, темным инстинктам («Уж я ножичком полосну…») , своим шкурным целям («Ты будешь знать, как с девочкой чужой гулять!..») .

Может показаться, что тут еще нет ничего такого, чего не могло бы быть в прежней, старой литературе. Разве прежде героем книги (и даже поэмы) не мог стать висельник, каторжник, подонок, из ревности убивающий свою подружку?

Мог. Но прежде о нем и сопровождающей его шпане вряд ли сообщалось бы, что они «идут державным шагом» . Прежде эти его действия не имели бы такого обобщающего, всемирно-исторического смысла.

Смысл поэмы Блока не в том, что кто-то кого-то убивает, а в том, что возникла принципиально новая ситуация, в которой потенциальный убийца ощутил, что ему позволено убивать.

Свобода, свобода!
Эх, эх, без креста!. .

Герои поэмы Блока отличаются от всех прежних героев мировой литературы тем, что они получили свободу. Речь идет, разумеется, не о свободе от гнусного ига капитала, а о той свободе, которую провозгласил некогда Иван Карамазов и которой немедленно же воспользовался Смердяков.

Свобода, которой упиваются герои блоковской поэмы, – это свобода смердяковского «Все дозволено!» , это реализация главной заповеди капитана Лебядкина: «Плюй на все и торжествуй! »

Казалось бы, чего еще? Тут бы самое время «позабавиться» , покуражиться, поторжествовать. Никаких препятствий для этого лебядкинского торжества больше не осталось. Внутренние препоны рухнули. Внешние тоже уже не действуют.

И больше нет городового –
Гуляй, ребята, без вина!

Почему бы и не погулять при таких благоприятных обстоятельствах?

Но что-то мешает им забыться в этой лихой и безмятежной гульбе. Похоже, что они еще не совсем освободились. Не уплатили еще какого-то самого важного, главного долга. Очевидно, помимо упраздненного городового, помимо снятого и растоптанного нательного креста существует еще нечто, мешающее им почувствовать себя вполне свободными. Какая-то странная, непонятная сила еще держит их. Какой-то незримый враг еще посягает на их свободу. И пока они не разделаются, не рассчитаются с ним, пока не сотрут его в порошок, не сметут с лица земли, им не вкусить желанного царства свободы.

…И идут без имени святого
Все двенадцать – вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…

Их винтовочки стальные
На незримого врага…