Почему Блок заменяет традиционное сопоставление "родина-мать" на сопоставление "родина-жена"?

О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь!
Не привычная "родина-мать", а "Русь-жена". Первым эту метафорическую инновацию прокомментирует в 1912 году Николай Гумилев:"И не как мать он любит Россию, а как жену, которую находят, когда настанет пора".
Формула "родина-мать" апеллирует прежде всего к чувству долга . Уподобление родины жене создает иную эмоционально-смысловую перспективу. В основе брака — свободный выбор. Расхожая патриотическая риторика упирает только на долг и потому легко опошляется и обесценивается. Но ведь любовь к родине можно осознать и как свое право . Право свободной личности на родину. Такой лирический поворот намечается у Блока. И дальнейший исторический опыт отечественной культуры показывает: творчески плодотворен именно такой взгляд.
Бывают в поэзии сравнения надуманно-головные — они быстро стареют. Бывают пронизанные эмоцией — такие живут дольше. А самые живучие — те, что сюжетно прожиты автором и оплачены его личной болью. В записной книжке есть такой вариант одной из строф: «И вечно бой! И вечно будет сниться / Наш мирный дом. /
Но — где же он? / Подруга! Чаровница! / Мы не дойдем?» После нескольких переделок получится так:
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…
И подруга, и шахматовский дом ушли в интимный подтекст, в невидимую часть айсберга. Но электричество черновых строк обеспечило достоверность ключевого мотива "родины-жены". Блок летом 1908 года тянется к Любови Дмитриевне не из чувства некоего морального долга, а потому, что ощущает и осознает свое право на эту женщину (и даже на ребенка, прижитого ею «на стороне»). Этот неподдельный импульс перенесся на отношения поэта с Россией, с которой он говорит на равных, без почтительной дистанции. И без риторического нажима.
Первое стихотворение куликовского цикла отправлено с письмом Любови Дмитриевне, а на следующий день слагается второе, совсем иное по ритму и пронизанное тончайшими историческими подтекстами:
Я — не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!
(«Мы сам-друг, над степью в полночь стали…»)
Глубокие корни. И такой же дальний заброс в будущее. И столетие спустя нам остается только повторить: «Долго будет родина больна».
Первая читательница откликается на стихи искренне и точно:"В душе моей растет какое-то громадное благословение тебе и всему Шахматову, всем вам. Благословенная обетованная страна и в ней желанный, любимый, милый мой ты. Пишу ночью, пишу любя тебя до слез, моя радость".
"Страна" относится к Шахматову, но сам выбор такого масштабного слова говорит о том, что роль жены-родины автору этого письма пришлась по душе и впору.

верно! и еще непонятно кого кого больше любит, больше стебет, трахает, обманывает, бъёт и всё что угодно.

Поэт вкладывал в своё чувство к Родине не просто сыновнюю почтительность, а настоящую страсть.
Кроме того, родителей, как известно, не выбирают, то есть - люблю свою Родину такой какая она есть, потому что она моя мать.
С женой - другое дело. Может быть, Блок подчёркивает сознательность выбора - пройти вместе со своей страной долгий путь, потому что влюблён в неё, потому что ему близок и понятен дух "татарской древней воли", потому что хочется именно с ней разделить все радости и горести...

Родина-мать - это когда к родине относятся как к матери, с почтением. Родина-жена - это когда к родине относятся как к жене...

потому что, для Блока, жена выше чем мать, жена-идеал.