Узурпировал ли власть Игорь Северянин, которого признали Королем Поэтов?

О Господи! До чего мне грустно! Как жестока жизнь! Как несчастны люди! Особенно поэты. Бедный, бедный Игорь Северянин! — Nevermore! *Мы никогда больше не увидимся, — сказал мне, прощаясь со мной в январе 1923 года в Берлине, Игорь Северянин. И мы действительно никогда больше не увиделись. Но слышать о нем мне все же еще пришлось. Однажды в гостеприимном доме Мильруда, редактора рижской газеты «Сегодня», за литературным завтраком, что не мешало ему быть очень вкусным, — на нем присутствовал, как всегда, кроме нескольких членов редакции, и Петр Пильский, — я выразила удивление, что никогда не вижу в «Сегодня» стихов Северянина. — Разве он перестал писать стихи? Мильруд с притворным отчаянием схватился за голову. — Ах, не вспоминайте о нем! Какое там перестал — просто закидывает меня стихами и требованиями, чтобы они безотлагательно появлялись. Много он мне крови испортил, пока меня не осенило чисто соломоново решение — платить ему ежемесячно пенсию за молчание. С предупреждением — пришлите хоть одно стихотворение — тут и каюк! Конец пенсии. И он, слава Богу, внял голосу благоразумия. Меня это ошарашило, я просто задыхалась от возмущения. — Но ведь это бесчеловечно, чудовищно! Как вы, такой добрый, могли быть таким зверски жестоким? Мильруд пожимает плечами. — Посидели бы вы в моей шкуре директора — иначе заговорили бы. Не только не бесчеловечно и жестоко, а гуманно и доброжелательно. Так у него, и правда, не на ананасы и шампанское, а на табачок и водочку хватает. Чего ему еще? Ведь он живет даром у своего тестя-мыйжника. Конечно, ему было бы лучше не задерживаться на земле и на крылатой яхте пристать к ледяной луне... — Где, — прерывает его Георгий Иванов и поет (подражая Северянину): — «на луне все любезны оттого, что все немы». Вот вы и стараетесь помочь ему онеметь и стать любезным. Дело доброе! * — Никогда! (англ.)Ирина Одоевцева. НА БЕРЕГАХ СЕНЫ Поэт, философ и фантаст,\ Он был в дискуссиях клыкаст,\ Но в поисках единоверца\ То разум возвышал, то сердце.\ А надо бы сменить местами…\ Что знаем о себе мы сами? Фазиль Искандер КОРОЛЬ КАФЕ «НАЦИОНАЛЬ»