Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву. В главе Спасская полесть гоорится о терновом кольце... Что оно здесь воплощает

Идея просвещённого монарха, проповедовавшаяся мыслителями XVIII в. , логически вытекала из идеалистического понимания исторического процесса, в котором решающее место отводилось разуму как двигателю истории. Естественно, что воплощением разумной идеи мог стать не только философ, но и монарх.

Когда в главе «Спасская полесть» Радищев рассказывает свой сон и восклицает по поводу тернового кольца, одетого истиной в образе женщины на палец властителю: «О если бы оно пребывало хотя бы на мизинце Царей» ; когда несколькими строками ниже он обращается к абстрактному «властителю мира» со словами: «Если читая сон мой, ты улыбнёшься с насмешкою, или нахмуриш чело, ведай, что виденная мною страница отлетела от тебя далеко, и чертогов твоих гнушается» , — он как будто сохраняет веру в государя, способного понять идею справедливости и всего из неё следующего, и полагает, что вопрос заключается только в том, чтобы такой монарх появился. Но в противоположность французским энциклопедистам, из которых Вольтер и Дидро пытались найти просвещённого монарха в лице Екатерины II и Фридриха II, а другие рассылали письма ко всем государям, призывая их следовать предначертаниям учёных, — Радищев часто подвергал сомнению самую возможность появления такого монарха. И именно этот его скептицизм вёл его к революции, как к более реальному средству воплощения освободительных идей, хотя колебания по этому вопросу заметны у Радищева на протяжении всей его жизни.
Автор предвидит мрачную судьбу российского монарха, когда в стране, в результате народной революции, восставшие "волка хищного раздавят, что чтил слепец своим отцом" .
В "Путешествии" антимонархическая тема "Вольности" находит дальнейшее развитие и углубление. Во сне Путешественника /глава "Спасская Полесть"/ Государь лишь благодаря чуду – терновому кольцу, подаренному Странницей /Истиной/, прозревает и убеждается воочию, что ему дано творить лишь зло, что он может быть первейший в обществе "убийца, первейший разбойник, первейший предатель, первейший нарушитель общия тишины" . Но кончается сон, в котором путешественник видит себя царем, а с ним и чудо – "зрячий" государь уходит в небытие. "Еще неопомнившись, схватил я себя за палец, но тернового кольца на нем не было. О если бы оно пребывало хотя на мизинце Царей! " . Просвещенный государь для Радищева – это абсолютная химера. Как заметила Екатерина II на полях сочинения Радищева: "Сочинитель не любит царей, и где может к ним убавить любовь и почтение, тут жадно прицепляется с редкой смелостию". "Сочинитель везде ищет случай придраться к царю и к власти".