Умер ли кто на свете от любви? см. Абрама Терца.

Приятны случайные встречи и узнавания в словах, которым мы, болтая, не придаем значения, покуда оно само вдруг не проступит на свет, поражая нас точным и осмысленным буквализмом. Сила и страсть восклицания «И ты, Брут! » так ясно звучит по-русски, потому что в нем скрывается: «И ты, брат!» Мы умираем от голода, от страха, от скуки, но более глубоко и правдиво мы выражаем суть дела, когда говорим о себе трафаретной фразой из романа: «Я умираю от любви» . В любви (как самой простой и первичной психической достоверности, которая позволяет судить о том, что мы действительно любим) нас охватывает порыв и восторг самоуничтожения. Мы забываем и вытесняем себя, наполняемся светом и воздухом возлюбленного лица и предмета, переходя в состояние невесомости, потерянности, исчезновения, что как-то сродни ощущению и признакам умирания. Наша физика в этих случаях ведет себя подобающим образом, мы вздыхаем, как будто душа отделяется, а сердце «замирает» , а чувство подъема соседствует с расслабленностью состава, готового, кажется, испариться в приближении к источнику света. Меня — нет. Я — это ты. «Ах, я умираю! » Абрам Терц (Андрей Донатович Синявский) (1925-1997). ГОЛОС ИЗ ХОРА\Моей жене Марии посвящаю эту книгу, составленную едва ли не полностью из моих писем к ней за годы заключения. 1966-1971

Нет!. . К чему теперь скрываться? \ Лучше искренно признаться \ Вам, любезные друзья, \ Что жестокая моя \ Нежной, страстной не бывала \ И с любовью на меня \ Глаз своих не устремляла. \