Может ли быть красота в мраке, в боли? - как возразить Перси Биши Шелли?

В боли - нет красоты - это правило. Но в любом правиле есть исключения. Например, женщина, которая рожает, испытывает боль, но как она прекрасна!

У меня их трое.
У меня – не много.
Ем на кухне, стоя,
Чтоб никто не трогал.

Я белье не глажу
И полы не мою.
И на ужин даже
Подаю второе.

Я могу одеться
По горящей спичке;
Кошку, как младенца,
Нянчить по привычке.

Знаю, как построить
Башню и машину.
Знаю, как устроить
Куклам именины.

Делать я умею
Шлейф из покрывала.
На сто лет умнее
За три года стала.

Я читаю: «Ма-ма»
Утешаю… «Мамаааааааа» !
Отвечаю: «Мама? »
И качаю:
«Ма-а-ма» .

Свое счастье строим
В маленькой квартире.
У меня их трое.
А хочу – четыре…

(Автора не знаю)

Зависит от того, что человек считает красивым:

"...Человек это не дело, а Тело. Даже ласкающие взор растения, самые пышные и затейливые из цветов, не идут ни в какое сравнение с великолепным устройством человеческого тела. Цветы примитивны и просты, одинаковы внутри и снаружи: что так поверни лепесток, что этак. Смотреть на цветы скучно. Где их алчным стебелькам, убого-геометричным соцветьям и жалким тычинкам до пурпура упругих мышц, эластика шелковистой кожи, серебристого перламутра желудка, грациозных извивов кишечника и таинственной асимметричности печени! Разве сравнится монотонность окраски цветущего мака с многообразием оттенков человеческой крови - от пронзительно-алого артериального тока до царственного венозного порфира? Куда там вульгарной синеве колокольчика до нежно-голубого рисунка капилляров или осенней раскраске клена до багрянца месячных истечений! Женское тело изысканней и во сто крат интереснее мужского. Функция женского тела - не грубый труд и разрушение, а созидание и пестование. Упругая матка похожа на драгоценную раковину-жемчужницу... "

Медуза Леонардо Да Винчи
находящаяся во Флорентийской галерее

Она лежит в туманностях вершины
И смотрит вверх, там ночь и высота;
Внизу, далеко, зыблются равнины;
Чудовищность ее и красота
Божественны. Не чарами долины
В ней смутно дышат веки и уста;
На них, как призрак, мрачно распростертый,
Предсмертное мученье, пламень мертвый.

Но не от страха, нет, от красоты
Дух зрящего пред нею каменеет;
Встают на камне мертвые черты,
Вот этот лик с ним слился, цепенеет,
С ним сочетался в сон одной мечты,
И нет следа для мысли, дух немеет;
Но музыки исполнена мечта,
Затем что в мраке, в боли - красота.

И точно на скале росистой - травы,
У ней на голове, взамен волос,
Растут ехидны, полные отравы,
Одна в другой, как пряди длинных кос,
Все спутаны, все злобны и лукавы,
Гнездо их в звенья светлые слилось,
И в воздухе они разъяли пасти,
Как бы смеясь, что этот дух - в их власти.

И тут же саламандра, яд свой скрыв,
С беспечностью глядит в глаза Горгоны;
Летучей мыши бешеный порыв
Описывает в воздухе уклоны,
Для света мрак пещеры позабыв,
Она как бы презрела все препоны,
Кружит в лучах чудовищных огней,
И свет полночный всякой тьмы страшней.

Очарованье ужаса и пытки;
От змей исходит блеск, он медно-рдян,
Они горят в чудовищном избытке,
И в воздухе от них дрожит туман;
Как в зеркале, как песнь в едином свитке,
Свет красоты и ужаса здесь дан -
Лик женщины, с змеиными кудрями,
Что в смерти видит небо над скалами.

1819

БАЛЬМОНТ .

Во мраке - нет. Красота может быть в сумраке, в сумерках, но не во мраке. В самом слове " мрак" есть что-то безнадежное, зловещее.
А вот в боли может быть красота. Красота родов, например. Кровь, боль, крик, тяжкая работа - но ведь каков результат!
Вот она, красота.

Что одни считают красотой, другие могут видеть, как уродство и наоборот. У всех свое понятие красоты . Даже старость бывает красивой.

Прекрасным не считался черный цвет,
Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет —
Прекрасное подделкой очернили.

С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заемный,
Последних прав лишилась красота,
Живет она безродной и бездомной.

Вот почему и волосы и взор
Возлюбленной моей чернее ночи, —
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.

Но так идет им черная фата,
Что красотою стала чернота.

(Шекспир. Сонеты) .
_____________
А зачем возражать Шелли? В эстетике прекрасное - это то, что вызывает чувственное наслаждение и вызывает игру воображения, и в этом смысле оно отличается от красоты нравственной. Мачеха-Царица из Белоснежки тоже ведь пленила своего Царя красотой внешней, за которой скрывалось зло. Но это зло, наверное, и одухотворяло ее черты.))

Ему никак не возразить, он мазохист и у него своя красота. Как и у По, например, который считал самым прекрасным смерть юной красивой девушки.

Чувство прекрасного так индивидуально… Красота во всём. . но каждый из нас видит лишь то, что близко ему.
Для одних это тропические краски, яркое солнце и смех, для других – древние камни и тьма… «вся красота, боль и одиночество этого мира, сотканная из тьмы человеческих душ.. » Для первых вдохновение в радости и счастье, для вторых - в печали и депрессии.
«У печали и страха есть своё очарование, и власть тёмных сил велика над душой одинокою, не знавшей радости» /Л. Андреев/
Сколько литература дала певцов боли и мрака, помимо Перси Шелли…
Лорд Байрон, Уильям Шекспир, И. Ф. Гёте, Герман Гессе, Э. А. По, А. Блок, Дж. Мильтон, М. Лермонтов и т. д.
Целый пласт литературы, именуемый «Готический роман» - Джозеф Шеридан Ле Фаню, Монтегю Р. Джеймс, А. Радклиф, Э. Блэквуд, Б. Стокер и многие другие. .
Так приятно закутаться в холод и тьму их произведений, спрятаться от жизни, озарённой слишком ярким солнцем. .
А музыка. . этот божественный «Реквием» Моцарта. . после всего сонма жизнеутверждающих музыкальных творений эта прекрасная и мрачная кода его жизни, от звуков которой физически ощущаешь боль в душе, но как эта боль сладостна. .
Мрак готичных соборов и древних замков, обжигающая боль снега, падающего хлопьями на лицо, пьянящий аромат ночи, тишина и покой старых кладбищ…