Что меняет в восприятии людей темнота? см. Ивана Бунина.

Ночью каждый таков, каким ему бы следовало быть, а не такой, каким он стал.

Ночью всё совсем по-другому, ночью правят иные законы, чем средь бела дня.

(Эрих Мария Ремарк)
....
Но все чуды-юды улыбались
А скелеты нюхали цветы
И ничто уже не помогает
Hам с тобой бояться темноты))) )
....


- Здравствуй, Дорогая!
- Здравствуй, Дорогой!
-Ты не спишь, Родная?
-Нет, не сплю, Родной... .
Ты опять до ночи сочинял стихи?
- Написал чего-то.. . Кажется – плохи... .
- А о чем, Любимый?
- О Тебе опять... .
Только не выходит, думаю порвать... .
- Может быть, расскажешь?
- Хочешь?
- Да, хочу... .
- Только ты не смейся!
- Что ты! Я – молчу... .
- Я писал про вечер, звезды, тишину.. .
И про то, как тополь заслонил луну... .
Как стоим мы рядом и глаза – в глаза.. .
И о том, как трудно что-нибудь сказать.. .
Как губами тронул.. . прядь твоих волос.. .
Как в глазах увидел.. . отраженье звезд.. .
И как слились губы, и застыла ночь.. .
И с улыбкой время зашагало прочь... .
А потом, смущенно косу теребя.. .
Ты сказала тихо: - «Я люблю Тебя» …
- Только ты не смейся!
- Что ты! Я – молчу... .
Я тебе наскучил этой ерундой?
Что не отвечаешь?
- Плачу.... Дорогой... .

Темнота дает возможность задуматься.. .

Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.
Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.

Как по условленному знаку,
Вдруг неба вспыхнет полоса,
И быстро выступят из мраку
Поля и дальние леса.
И вот опять все потемнело,
Все стихло в чуткой темноте —
Как бы таинственное дело
Решалось там — на высоте.
(Ф. Тютчев)

"Джереми чувствовал: русские писатели понимали, что такое тоска. У них могли быть свои выверты, но они верили в Дьявола, и чтобы проникнуться их мрачностью, не надо было любить черный кофе или одеваться в черное. В том, что казалось ему русским духом, Джереми ценил именно тьму, которую он открыл в себе в ту ночь несколько лет назад — в ту единственную ночь, проведенную с Фрейдой. "
Дэвид Шиклер"Четвертая сердитая мышь"

Бунин Куприн пишут зачитаешся, но этого рассказа чтот счас не вспомню, а чтоб ответить это в чём там дело нужно знать.

конечно меняет и темнота и ночь восприятие наше делают другим, наверно обостряя чувства, вот как звери охотятся ночью слыша каждый шорох.

За дверью была пустота.
Кэтрин перешагнула порог, прошла несколько футов в полной темноте и поманила Триш за собой.
– Вы не заблудитесь, обещаю.
Триш представила, как блуждает в черном зале размером со стадион, и ее пробил пот.
– У нас тут своя система ориентиров, – пояснила Кэтрин, указав на пол. – Проще не придумаешь.
Триш присмотрелась к бетонному полу. Глаза привыкли к темноте, и она увидела узкую ковровую дорожку, исчезающую во мраке.
– Смотрите ногами, – сказала Кэтрин и пошла прочь. – Просто не отставайте от меня, и все.
Кэтрин скрылась в темном отсеке – Триш поборола свой страх и зашагала следом.
«Безумие какое-то! »
Она сделала несколько шагов по ковру, и в следующий миг дверь захлопнулась – за спиной исчез последний луч света. Сердце забилось в груди как сумасшедшее, и Триш попыталась сосредоточить внимание на ковре. Не успела она сделать и десяти шагов по дорожке, как правая нога ступила на твердый бетон. Триш испуганно подалась влево.
Из темноты выплыл голос Кэтрин – безжизненная бездна почти полностью проглатывала слова:
– Потрясающе устроен наш организм! Если лишить его одного чувства, сразу активизируются все остальные. Сейчас нервные окончания на ваших стопах «настраиваются» на нужный лад.
«Это радует» , – подумала Триш, опять выправляя курс.
Они шли и шли – казалось, уже чересчур долго.
– Далеко еще? – не выдержала Триш.
– Примерно столько же. – Голос Кэтрин раздавался откуда-то издалека.
Триш прибавила шагу, изо всех сил пытаясь не терять самообладания, но ей казалось, что мрак вот-вот ее проглотит.
«Ни зги не видно! »
– Кэтрин! Как мы узнаем, что пришли?
– Сейчас поймете.
Это было год назад. Сегодня Триш вновь ступила в темноту и направилась в противоположную сторону – к вестибюлю, где ее дожидался таинственный гость. Внезапное изменение коврового ворса подсказало Триш, что до выхода осталось ярда три. «Предупредительная полоса» – так называл ее Питер Соломон, страстный поклонник бейсбола. Триш резко остановилась, достала из кармана карточку и нащупала на двери прорезь электронного замка.

В темноте и тишине остаёшься наедине с собой, и порой мне кажется, что это худшее общество, какое только можно вообразить... меняется отношение к себе.