Почему невозможно примирение старшего Дубровского и Троекурова? воссоединение Маши и Владимира Дубровского?

Слчай на псарне …
Дубровский " не мог удержаться от некоторой зависти "
при виде великолепной псарни богатого соседа.
Дерзкая выходка псаря, чувствовавшего свою безнаказанность,
вывела Дубровского из себя : он был глубоко оскорблён и не мог
стерпеть унижения.

Троекуров пытался его "догнать и воротить непременно ", "вторично послал ",
за соседом., но получил письмо оскорблённого Дубровского :
" Я не шут, а старинный дворянин ".

Примирение невозможно … Обида …
Дубровский наказал воровавших у него лес мужиков Троекурова.
Троекуров " вышел из себя ", " хотел было со всеми своими дворовыми
учинить нападение на Кистенёвку, разорить её дотла и осадить самого
помещика в его усадьбе. Такие подвиги были ему не в диковину " -
в Троекурове вспыхивает жажда мести.

Троекуров выбрал самый подлый способ мести – он решил незаконно
отобрать имение у своего бывшего товарища : " В том - то и сила, чтобы
безо всякого права отнять имение ". Причём сделать это под видом
законности, чужими руками.
Дубровский "изумлён ", он не допускает мысли, что кто - то может посягнуть
на его законную собственность.

Вся затея с судом обернулась настоящей бедой для Дубровского –
у него помутился разум.
Троекуров вовсе не хотел этого. Кирила Петрович хотел наказать своего
непокорного соседа. Кистенёвка не была ему нужна, ему хватало
собственных имений, собственного богатства.
Он желал сломить гордость и независимость Дубровского, растоптать его
достоинство.
Но довести противника до сумасшествия он, конечно, не хотел.

Не судьба...

Маша и Дубровский не могли воссоединиться, потому что для Маши данное ей слово было важнее любви. Дубровский не смог помешать ее свадьбе, а значит так было предрешено богом.

В повести Пушкина "Дубровский" все началось с ссоры старшего Дубровского и Троекурова. Бывшие друзья разругались в пух и прах и никто не хотел первым идти на примирение. Троекров жаждал доказать Дубровскому, что именно он главный здесь, что все будет так как как он скажет, а Дубровский верил в справедливость. В итоге имение Дубровских стало принадлежать Троекурову. Эта несправедливость подкосило здоровье Дубровского. Между тем сам Троекуров победив решил помириться с бывшим другом. Он даже собирался вернуть Кистеневку Дубровскому. Однако когда он приехал в деревню, Дубровский пришел в такой ужас и волнение, что вскоре умер, а сын его, Владимир велел прогнать Троекурова - последний шанс на примирение был потерян.

Маша и Дубровский не могли воссоединиться, потому что для Маши данное ей слово было важнее любви. Дубровский не смог помешать ее свадьбе, а значит так было предрешено богом.

потому что:
Не судьба

Слeчай на псарне …
Дубровский " не мог удержаться от некоторой зависти "
при виде великолепной псарни богатого соседа.
Дерзкая выходка псаря, чувствовавшего свою безнаказанность,
вывела Дубровского из себя : он был глубоко оскорблён и не мог
стерпеть унижения.

Троекуров пытался его "догнать и воротить непременно ", "вторично послал ",
за соседом., но получил письмо оскорблённого Дубровского :
" Я не шут, а старинный дворянин ".

Примирение невозможно … Обида …
Дубровский наказал воровавших у него лес мужиков Троекурова.
Троекуров " вышел из себя ", " хотел было со всеми своими дворовыми
учинить нападение на Кистенёвку, разорить её дотла и осадить самого
помещика в его усадьбе. Такие подвиги были ему не в диковину " -
в Троекурове вспыхивает жажда мести.

Троекуров выбрал самый подлый способ мести – он решил незаконно
отобрать имение у своего бывшего товарища : " В том - то и сила, чтобы
безо всякого права отнять имение ". Причём сделать это под видом
законности, чужими руками.
Дубровский "изумлён ", он не допускает мысли, что кто - то может посягнуть
на его законную собственность.

Вся затея с судом обернулась настоящей бедой для Дубровского –
у него помутился разум.
Троекуров вовсе не хотел этого. Кирила Петрович хотел наказать своего
непокорного соседа. Кистенёвка не была ему нужна, ему хватало
собственных имений, собственного богатства.
Он желал сломить гордость и независимость Дубровского, растоптать его
достоинство.
Но довести противника до сумасшествия он, конечно, не хотел.