Можно ли изучить тонкости карточных игр по беллетристике?

Ну.. . можно попробовать. "— Идет, — сказал Бонд. Он не торопился. Взгляд его застыл не на картах Дракса, на нем самом. — Реконтра. Четыреста фунтов за взятку. В этот миг в сознании Дракса промелькнул первыйлучик страшного невероятного сомнения. Он еще раз заглянул в карты и вновь успокоился. Даже в самом худшем исходе он возьмет минимум две взятки. — Пас, — еле слышно пробормотал Мейер. — Пас, — как-то придушенно исторгнул из себя М. Дракс нетерпеливо затряс головой. Бэзилдон, чье лицо побледнело, через стол впился глазами в Бонда. Затем не спеша он обошел стол кругом, внимательно изучая карты игравших. Вот что он увидел: БОНД Б. : Д, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2 Т. : T, Д, 10, 8, 4 ДРАКС П. : T, К, Д, В Ч. : T, К, Д, В Б. : T, К Т. : К, В, 9 МЕЙЕР П. : 6, 5, 4, 3, 2 Ч. : 10, 9, 8, 7, 2 Б. : В, 10, 9 М. П. : 10, 9, 8, 7 Ч. : 6, 5, 4, 3 Т. : Ч, 6, 5, 3, 2 И вдруг Бэзилдон все понял. На руках у Бонда действительно был чистый «большой шлем» , защиты против которого нет. С какойбы карты не зашел Мейер, Бонд берет ее либо собственным козырем, либо козырем М. Затем, импасируя против Дракса, он выберет все козыри и походит двумя бубнами, которые убьет козырями М. , забирая туза и короля Дракса. После пяти выходов Бонд станет единоличным обладателем козырей и ничем не перебиваемых бубен. Тузы и короли Дракса теряли всякий смысл. То было чистой воды убийство. " (Иан Флеминг "Мунрейкер")

Это вряд ли. пока в живую не попробуешь, току не будет.

"(...) В самом заглавии „Пиковая Дама“ слиты три предметно-смысловых сферы, три плана сюжетного движения. В общей речи „пиковая дама“ — название, термин карты. Следовательно, это имя влечет непосредствено за собой ситуацию карточной игры. Эта игра определяется как игра в фараон (ср. Гофмана „Эликсир Сатаны“). Иначе — в XVIII веке — она называлась „фаро“. О ней писал еще А. П. Сумароков, рисуя заседание приказных („О почтении автора к приказному роду“): „Тот, который мне президентом показался, был банкер; прокуроры, крупеи, ассесоры и прочие — пунктировщиками. Скоро понял я эту глупо выдуманную игру, и думал я: на что им карты, на что все те труды, которые они в сей игре употребляют; можно в эту игру и без карт играть, и вот как: написать знаками какими-нибудь колокол, язык, язык, колокол, перемешивая, и спрашивать, — колокола или языка: ежели пунктировщик узнает то, что у банкера написано, может он загнуть пароли, сеттелева и протчее. Кто загибает, тому банкер дает мешки, а когда пунктировщик берет за загнутые карты деньги, тогда мешки у него отбираются. Не надобно карт, а игра та же и меньше труда“
Эта игра, пользовавшаяся необыкновенной славой в русской аристократической среде XVIII в. , в 20-х — 40-х гг. XIX в. чаще называлась иными именами (штосс, банк, банчок) .
Сущность игры в фараон в „Российском сочинении“: „Жизнь игрока, описанная им самим, или открытые хитрости карточной игры“ изображается в таком диалоге между комическим персонажем — землемером Дуралевичем и рассказчиком — игроком. Дуралевич не знал, „что ставить на карту“. — „Это очень просто, возразил я, выдерни наудачу какую-нибудь, положи ее на стол, а на нее наклади сколько хочешь денег. Я из другой колоды буду метать две кучки; когда карта подобная твоей выдет на мою сторону, то я беру твои деньги: а когда выпадет на твою, то ты получаешь от меня столько же, сколько ставил на свою карту“ . Сторона банкомета — правая, сторона понтера — левая. Выбор карты всецело зависит от понтера.
Ясное понимание процесса игры должно предохранить читателя от всяких недоразумений вроде тех, в какие впал Влад. Ходасевич, стараясь понять проигрыш Германна, как насмешку злых, темных сил, „не то назвавших ему две верных карты и одну, последнюю, самую важную, неверную, не то в последний решительный миг подтолкнувших руку его и заставивших проиграть все“. Все три названные старухой карты — тройка, семерка и туз — выиграли. Германн знал, на какие карты он должен ставить. Но он испытал на себе „власть рока“, действие „тайной недоброжелательности“: обдернувшись, сам взял вместо туза пиковую даму, с которой слился в расстроенном воображении Германна образ старой графини.
Игра в фараон в „Пиковой Даме“ не столько тема авторского повествования, сколько тема разговора между персонажами. Повествование с ироническим благодушием вводит читателя в забавные последствия игры. Сама же игра, как источник возможных коллизий, в развитии темы „Пиковой Дамы“ отодвинута в скрытую глубь сюжета. Не автор, а сами персонажи обсуждают им известные сюжетно-бытовые функции игры, связанные с нею анекдоты, как бы подсказывая автору решение литературной задачи. (...) "В. Виноградов, "Стиль "Пиковой дамы".