Самый известный пленный в литературе, кино, живописи?

" Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то,
что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский,
он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы
лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному
сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности
благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было
сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно
свое положение. И именно в это-то самое время он получил то спокойствие и
довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей
жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того,
что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, --он искал этого в
филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском
подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого
путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не
думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только
через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те
страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда
из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде
казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни
о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его,
что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. "России да лету
-- союзу нету", --повторял он слова Каратаева, и эти слова странно
успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение
убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере
Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было
посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что
ему было за дело до того, что эта женщина вела там где-то ту жизнь, которая
ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают
или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов? " (Л. Толстой "Война и мир")