"Кто такой поручик А. Ржевский? Что он создал? "

Ржевский А. А. - Россия, Russia
Алексей Андреевич Ржевский (1737-1804)

В феврале 1759 года на глаза императрице Елизавете Петровне попался напечатанный в журнале "Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие" мадригал, который был посвящен актрисе итальянской труппы Либере Сакко, выступавшей в тот год с большим успехом на петербургской сцене.
Небесным пламенем глаза твои блистают,
Тень нежные лица черты нам представляют,
Прелестен взор очей, осанка несравненна.

Хоть неких дам язык клевещет тя хулою,
Но служит зависть их тебе лишь похвалою:
Ты истинно пленять сердца на свет рожденна.

Елизавета считала себя первой красавицей Петербурга и бывала недовольна, когда восхищались красотой какой-нибудь другой женщины. Кроме того, упоминание о "неких дамах" императрица приняла как намек на свой счет.
Издатель получил выговор, а лист с "неприличными" стихами был вырезан из всех нераспроданных номеров журнала.

Автором вызвавшего такой переполох мадригала был двадцатидвухлетний гвардейский унтер-офицер Алексей Андреевич Ржевский, впервые выступивший в печати.

Затем в течение трех лет в журналах, издаваемых Сумароковым и Херасковым, литературным учеником которых он был, Ржевский поместил 225 произведений - стансов, элегий, сонетов, рондо, притч, мадригалов, загадок, эпиграмм.

В лирике Ржевского представлены многие стихотворные жанры, форма его стихотворений зачастую виртуозна; то он пишет оду, составленную из одних односложных слов; то сонет, который можно было читать обычным порядком, затем читать только первые полустишия, наконец, только вторые полустишия - в результате получалось три сонета разного содержания.

В эти годы Ржевский был самым активным членом московского поэтического кружка Хераскова.

Друзья-поэты и любители поэзии ожидали, что талант Ржевского с годами будет мужать и крепнуть. Но в 1763 году его имя пропало со страниц журналов: он перестал писать.

В этом году на русский престол взошла новая императрица, Екатерина II. Потомку старинного дворянского рода удельных князей Ржевских открылся путь к чинам, и он, оставив перо поэта, ринулся в водоворот придворной жизни.

Как бы подводя итоги поэтической деятельности Ржевского, Н. И. Новиков в "опыте исторического словаря о российских писателях" в 1772 году отмечал, что стихотворения Ржевского "весьма хороши и изъявляют остроту его разума и способность к стихотворству. Стихотворство его чисто, слог текущи приятен, мысли остры, а изображения сильны и свободны. "

Постепенно Ржевский выдвинулся в первые ряды государственных деятелей, стал сенатором.

Ржевскому-сенатору посвятил послание Херасков. Он вспоминал прежние годы, дружеские беседы, скромную жизнь в деревне, главной прелестью которой были "простые" стихи. "Теперь.. . ты стал не тот", - утверждал Херасков и, говоря о нынешней жизни друга в кругу пышных и льстивых вельмож, спрашивал:

Спокойна ль жизнь твоя?
Из двух мне жизней в свете
Котору величать?
Ты скромен в сем ответе, -
Так лучше замолчать.

Видимо, Ржевский все-таки не раз испытывал сомнения, правильно ли поступил он, променяв поэзию на роскошь царедворца. Он не порывал связей с литераторами - друзьями молодости. Позже он подружился с Державиным, который в оде "Счастливое семейство" воспел семейный очаг Ржевского. Изредка он и сам брался за перо, но вдохновение, так часто посещавшее Ржевского унтер-офицера, ни разу не снизошло к Ржевскому-вельможе.
Стихи Ржевского никогда не были собраны вместе и изданы отдельной книгой - они так и остались забытыми на страницах старых журналов.

Один из современников посвятил Ржевскому такие стихи, выразив мнение многих друзей и читателей поэта:

Чертами многими нам Ржевский показал,
Что он к словесности похвальну страсть питал:
Он вкусом, знанием и слогом в ней блистал.
И, если б звание его не скрыло пышно,
В писателях его бы имя было слышно.

В России действительно существовал дворянский род Ржевских, происходивший от легендарного князя Рюрика и утративший княжеский титул в XIV в. Можно также отметить, по-видимому, реально существовавшего человека, капитана Ржевского, от фамилии которого произошло название района Ржевка в Санкт-Петербурге.

Имя Алексея Андреевича Ржевского (1737—1804) мало что говорит современному читателю. И это один из тех редких случаев в русской поэзии, когда имя весьма небесталанного литератора, подававшего громкие надежды уже самыми первыми опытами, произведшими в печати шум и даже неудовольствие царствующей персоны, ученика двух крупнейших поэтов того времени — Сумарокова и Хераскова (они прочили блестящее будущее молодому поэту, публикуя в своих журналах почти все, созданное юным Ржевским), — это имя забыто, причем забыто основательно и закономерно. Несправедливо забытых русских поэтов немало, о них мы говорили и будем говорить, по мере сил и возможностей пытаясь смягчить несправедливость. Это и Бенедиктов, и Вельтман, и Полонский, и Случевский… ряд можно длить и длить. Но это все — поэты-рыцари, до конца преданные своей Музе, потому и горечь от явной несправедливости, горечь напрасной утраты. Да, богата, с избытком богата литература, могущая позволить себе забвение такого уровня поэтов, которые способны украсить первые ряды любой другой литературы, кроме, наверное, русской. А вот с Алексеем Ржевским все как раз наоборот. Авансы, выданные ему, были столь щедры, что расплатиться за них он не смог. Да и не захотел, как видно. Потомок старинного дворянского рода удельных князей Ржевских, Алексей Андреевич «залетел» в русскую поэзию как бы мимоходом. Иная прочилась ему судьба, государственная, но на свою беду оказался он блестящим виртуозом словесности (как сейчас бы, наверное, сказали, — авангардистом-версификатором). Молодость, блеск славы, кипенье сил, первые громкие удачи — все это годков на пять замедлило его карьерный рост. Одно из первых стихотворений — мадригал заезжей красавице, итальянской певице, попался на глаза императрице Елизавете, которая считала себя непревзойденной красавицей и терпеть не могла соперниц. Тем более — публично восхваляемых. Издатель получил нагоняй, а страница с «неприличными» стихами была вырезана из нераспроданных экземпляров журнала. Такому старту мог позавидовать любой начинающий стихотворец. Ржевский мгновенно прославился и еще несколько лет на волне успеха публиковал у Хераскова и Сумарокова свои басни, эпиграммы, мадригалы, блистая виртуозной (по тем временам почти небывалой) техникой. То оду выдаст, составленную лишь из односложных слов, то такой «навороченный» сонет, что и теперь глядится диковинкой на фоне ровной и предсказуемой словесной эпохи. Хотя и до того случались в русской поэзии «фокусники». Симеон Полоцкий, например, вирши свои и в спираль закручивал, и сердечки рисовал любовными посланиями. Но это было чисто внешнее, формальное баловство. Ржевский же форму расшатывал изнутри и немало в том преуспел (тройной сонет, который мы сегодня предлагаем, наглядный тому пример). И, казалось бы, поощряемый современниками, стяжал бы он лавры на поле русской словесности далее и далее Но в 1763 году, с восшествием на престол Екатерины Великой, имя Ржевского исчезает со страниц периодики (а книгу он так и не удосужился издать). Ржевский резко пошел вверх по карьерной лестнице, закрутился в придворных коловращениях и вывернулся, наконец, в первые ряды государственных деятелей. Он стал сенатором. Долго еще вздыхали его друзья и почитатели о загубленном таланте, но самому поэту было уже не до того. Иные страсти надолго захватили его, и только ближе к концу жизни он вновь попытался оседлать Пегаса… Но, увы, — бледные, невыразительные строки выходили теперь из-под сановного пера. Преданная Муза отомстила, ничего хоть сколько-нибудь значимого Ржевский больше не написал.

Источник:http://www.hrono.info/text/2003/kik10_03.html