Принципиально важный комментарий автора?

Основой сюжета "Войны и мира" являются войны с Наполеоном-1805 и 1812 годов. Именно вокруг этих событий выстраиваются все эпизоды, герои, проблемы. Трактовка войны выводится Толстым из его понимания исторического процесса, из его философии истории, которая раскрывается в авторских комментариях и отступлениях. Именно в них Толстой размышляет о том, что такое история, какие силы оказывают решающее влияние на исторический процесс, каковы причины исторических событий.
Толстовские объяснения "Войны и мира", сделанные в статье "Несколько слов по поводу книги "Война и мир" или в письмах к различным адресатам, или оставшиеся в черновых вариантах тоже исходят обычно из читательского восприятия, его вкусов и требований.
Толстовские пояснения помогают читателю идти от частного к общему, выявить главные эстетические координаты произведения, движение ведущих сюжетных мотивов.

У. Эко "Таинственное пламя царицы Лоаны"
Практически на каждой странице до трех комментариев.
Что, безусловно, очень важно.
Не будучи знатоком итальянской поэзии и литературы без них просто не обойтись.

Главным из них, имеющим поистине революционное значение, следует считать появление в чеховских пьесах если не персонифицированного автора, то, по крайней мере, жестко структурированной авторской точки зрения . В драме, где авторскому слову традиционно отводилась скромная роль комментатора сценического действия, где авторская позиция ввиду сценического предназначения пьесы должна была совпасть, прежде всего, с точкой зрения зрительской, появление субъекта речи с собственной точкой зрения не могло не сыграть преобразующей роли.

Последуем традиции Б. А. Успенского и предварительно бегло очертим варианты эксплицирования авторской точки зрения в ремарках, предваряющих действие чеховских драм . Поразительно, но мы найдем там фактически все пространственные модели, описанные исследователем применительно к эпическим произведениям!

Во-первых, в ремарках чеховских пьес может проявляться внутренняя точка зрения - точка зрения "всезнающего" автора, совпадающая с точкой зрения персонажей: "Заметны приготовления к отъезду" ("Чайка" - 13, 33); "Маша, одетая как обыкновенно, в черное платье" ("Три сестры" - 13, 157); "Декорация первого акта (то есть "комната, которая до сих пор называется детскою" - Т. И.) . Нет ни занавесей на окнах, ни картин, осталось немного мебели, которая сложена в один угол точно для продажи. Чувствуется пустота <...> За сценой в глубине гул. Это пришли прощаться мужики" ("Вишневый сад" - 13, 242). Совпадение авторской позиции с точкой зрения персонажей подчеркивается в приведенных фрагментах ремарок, прежде всего, на фразеологическом уровне -посредством наименования ощущений, фиксирующих атмосферу хронотопа персонажей ("заметны", "чувствуется пустота"). Кроме того, авторский комментарий содержит, как видим, внутритекстовую информацию, которая известна персонажам, автору, потенциальному читателю, но принципиально не известна зрителю ("пришли прощаться мужики", "как обыкновенно").

Во-вторых, драматург может становиться на внешнюю по отношению к сюжетному пространству/времени персонажей точку зрения, рассматривая все происходящие события со стороны. Однако эту позицию тоже вряд ли следует считать совпадающей, скажем, с точкой зрения зрительской, поскольку информация, заложенная в ремарке, по сути, не ориентирована на традиционное сценическое воспроизведение : "Широкая аллея, ведущая по направлению от зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля, так что озера совсем не видно ("Чайка" - 13, 5). Приведенный фрагмент предваряющего комментария интересен тем, что дважды маркированная (вероятно, принципиально важная для автора) деталь декорации - озеро - существует в авторском обзоре, но принципиально отсутствует в пределах видимости зрительного зала, хотя зрительская точка зрения формально здесь зафиксирована. Отсюда - противоречивость сценографической ситуации: озеро есть на сцене, но его не должны видеть зрители, то есть его на сцене нет. Вероятнее всего, перед нами точка зрения стороннего наблюдателя, находящегося в данный момент во внешнем для персонажей пространстве.

Именно принципиальное несовпадение авторской точки зрения со зрительской в ремарках, предвосхищающих каждое действие чеховских пьес, обусловило необходимость их абсолютно нового сценического воплощения, с которой впервые столкнулся К. С. Станиславский . Следствием такого несовпадения и причиной постоянных трудностей в сценической реализации ремарок (в спектаклях Московского Художественного театра, например) стало вполне закономерное противоречие между однозначно прочитываемой, функциональной деталью декорации, обозначающей почти исключительно место/время действия пьесы, и художественным образом, принципиально не подлежащим единственно возможной читательской и режиссерской интерпретации.

Если это Пушкин, то да