Игра в бисер. Странные люди. Поэзия 2.

Жил-был один чудак,
Он как-то раз, весной,
Сказал чуть-чуть не так -
И стал невыездной.

А может, что-то спел не то
По молодости лет,
А может, выпил два по сто
С кем выпивать не след.

Письмо не отправлял
Простым и заказным,
И не подозревал,
Что стал невыездным.

Да и не собирался он
На выезд никуда -
К друзьям лишь ездил на поклон
В другие города.

На сплетни он махнул
Свободною рукой, -
Сидел и в ус не дул
Чудак невыездной.

С ним вежливы - на вы! - везде
Без спущенных забрал,
Подписку о невыезде
Никто с него не брал.

Он в карточной игре
Зря гнался за игрой -
Всегда без козырей
И вечно "без одной".

И жил он по пословице:
Хоть эта масть не та -
Все скоро обеззлобится
И встанет на места.

И он пером скрипел -
То злее, то добрей, -
Писал себе и пел
Про всяческих зверей:

Что, мол, приплыл гиппопотам
С Египта в Сомали -
Хотел обосноваться там,
Но высох на мели.

И строки те прочлись
Кому-то поутру -
И, видимо, пришлись
С утра не по нутру.

Должно быть, между строк прочли,
Что бегемот - не тот,
Что Сомали - не Сомали,
Что все наоборот.

Прочли, от сих до всех
Разрыв и перерыв,
Закрыли это в сейф,
И все - на перерыв.

Чудак пил кофе натощак -
Такой же заводной, -
Но для кого-то был чудак
Уже невыездной.

Пришла пора - а то
Он век бы не узнал,
Что он - совсем не то,
За что себя считал.

И после нескольких атак,
В июльский летний зной
Ему сказали: "Ты, чудак,
Давно невыездной! "

Другой бы, может, и запил,
А он - махнул рукой!
Что я? Когда и Пушкин был
Всю жизнь невыездной!

Николай Карамзин - Странные люди

Клеант объездил целый свет
И, видя, что нигде для смертных счастья нет,
Домой к друзьям своим с котомкой возвратился.
Друзья его нашли, что он переменился
Во многом, но не в дружбе к ним.
По зимним вечерам рассказывал он им,
Что чудного ему в подсолнечной встречалось
И с ним самим случалось.
Однажды он сказал: "Вы знаете, друзья,
Что есть на свете сем гиганты патагоны
И дикие гуроны
(А сколько верст до них, исчислю после я) ,
Подалее на юг живет народ чуднейший,
Гораздо их страннейший.
О людях сих нигде я в книгах не читал;
Нигде подобных им и в свете не видал;
От утра до ночи сидят они как сидни,
Не пьют и не едят,
Не дремлют и не спят,
Как будто нет в них жизни.
Хотя б над ними гром гремел
И армии вокруг сражались;
Хотя б небесный свод горел,
Трещал и пасть хотел, - они б не испугались
И с места б не сошли, быв глухи и без глаз.
Хотя по временам они и повторяют
Какие то слова, при коих всякий раз
Глаза свои кривляют;
Однако же нельзя совсем расслушать их.
Я часто подле них
Стоял и удивлялся,
Смотрел и ужасался.
Поверьте мне, друзья, что образ сих людей
Останется навек в душе моей.
Отчаяние, ярость,
Тоска и злая радость
Являлись в лицах их. Они казались мне
Как эвмениды злобны,
Плутоновым судьям* угрюмостью подобны
И бледны, как злодей в доказанной вине.
"Но что же ум их занимает? -
Спросили все друзья. - Не благо ли людей? "
- "Ах, нет! О том никто из них не помышляет".
- "Так, верно, мыслию своей
В других мирах они летают? "
- "Никак! "
- "И так
О камне мудрых рассуждают?
Или хотят узнать, как тело в жизни сей
Сопряжено с душей?
Или грустят о том, что много нагрешили? "
- "Нет, всё не то, и вы загадки не решили".
- "Так отчего ж они не пьют и не едят,
Молчат и целый день сидят,
Не видят, не внимают?
Что ж делают они? " - "Играют!!! "

1792

Жаждой свободы и независимостью!

Хармс
Ведите меня с завязанными глазами.
Не пойду я с завязанными глазами.
Развяжите мне глаза и я пойду сам.
Не держите меня за руки,
я рукам волю дать хочу.
Расступитесь, глупые зрители,
я ногами сейчас шпыняться буду.
Я пройду по одной половице и не пошатнусь,
по карнизу пробегу и не рухну.
Не перечьте мне. Пожалеете.
Ваши трусливые глаза неприятны богам.
Ваши рты раскрываются некстати.
Ваши носы не знают вибрирующих запахов.
Ешьте это ваше занятие.
Подметайте ваши комнаты - это вам
положено от века.
Но снимите с меня бандажи и набрюшники,
Я солью питаюсь, а вы сахаром.
У меня свои сады и свои огороды.
У меня в огороде пасется своя коза.
У меня в сундуке лежит меховая шапка.
Не перечьте мне, я сам по себе, а вы для меня
только четверть дыма.

Эх, опоздала к такому пиру! (((())))

"Как-то утром за обедом
засиделся я с соседом,
Что живет со мною рядом
на другом конце страны,

Был сырой осенний вечер
зимней скукою отмечен,
Но вплетались краски лета
в синь зеленой белизны.
Не в преддверье ли весны?

Помню, темой разговора
были тезы Кьеркегора
И влияние кагора
на движение светил.

Нить беседы прихотливо
извивалась и на диво
Обстановка климатила
и сосед был очень мил -
Он практически не пил.

Словом, было все прекрасно,
но, однако, не напрасно
Я от тяжести неясной
все отделаться не мог.

Тишину моей гостиной
вдруг нарушил очень длинный
И достаточно противный
электрический звонок.
Кто вступил на мой порог?

Кто же этот гость нежданный,
что с настойчивостью странной
В этот вечер столь туманный
нарушает мой покой?

Это кто возник из ночи
и на кнопку давит очень?
Неужели на мерзавца
нет управы никакой?
А милиция на кой? !

Звон меж тем раздался снова.
– Что за наглость, право слово? ! -
И нахмурив бровь сурово,
повернул я ключ в замке.

Предо мною на пороге
неулыбчивый и строгий
Вырос странник одинокий
в старомодном сюртуке
С черной птицей на руке.

Позабытые страницы
мне напомнил облик птицы,
Утлой памяти границы
вдруг раздвинулись на миг,

Вспомнил я: все это было -
„…мрак, декабрь, ненастье выло… “
И как будто из могилы
доносился хриплый крик,
Вызывавший нервный тик.

Уловив мое смятенье,
он шагнул вперед из тени:
– Извините, вы Иртеньев?
У меня к вам разговор:

Мой кисет, увы, непрочен,
а табак дождем подмочен,
Что вы курите, короче?
Я ответил: – „Беломор“.
– Боже мой, какой позор, -

Прошептал он с возмущеньем
и, обдав меня презреньем,
Устремился по ступеням
темной лестницы во двор.

Хлопнув дверью что есть мочи,
из подъезда вышел прочь он
И исчез. Но с этой ночи
не курю я „Беломор“.
Никогда. О, nevermore!!" И. Иртеньев, "Странный гость")))))

Спины домов, улицы, лица,
Город гудит. Брызнет стеклом
Сердце мое, серая птица
Рвет провода, задевая крылом.

Чьи то слова, взгляды, улыбки,
Смятый конверт, скомканный чай,
Невский проспект, девчонка, скрипка.
Холод метро и бездомной собаки печаль.. .

Вслух засмеяться вслед собственный мыслей,
В последний вагон зайти,
Что то придумав, поверить,
Всё это к лучшему, странные люди
Читают стихи в пути,
Пряча за спинами надписи, двери.. .

Поздний звонок, долгое эхо.. .
Матерный тон пьяных гудков,
Голос хрипит, станет помехой.. .
Сердце проткнет - тонким лезвием слов.

Топит весну выцветший воздух
Старых квартир, клеток домов,
Не уходи, снова так просто -
Выдохни то, к чему каждый из нас не готов.

Вслух засмеяться вслед собственных мыслей,
В последний вагон зайти,
Что то придумав, поверить,
Всё это к лучшему, странные люди
Читают стихи в пути,
Пряча за спинами надписи, двери...