Литература

Подскажите БОЛЬШОЙ стих о Велиой Отечественной Войне +любовь (2 в 1 стихе) или ВОВ+дети

В бомбоубежище, в подвале,
нагие лампочки горят...
Быть может, нас сейчас завалит,
Кругом о бомбах говорят...
...Я никогда с такою силой,
как в эту осень, не жила.
Я никогда такой красивой,
такой влюбленной не была.
Ольга Берггольц
Михаил Чумейко
Михаил Чумейко
89 438
Лучший ответ
Написано много о ревности,
о верности, о неверности.
О том, что встречаются двое,
а третий тоскует в походе.

Мы ночью ворвались в Одоев,
пути расчищая пехоте.
И, спирт разбавляя водою,
на пламя глядели устало.

(Нам все это так знакомо!.. )
Но вот
на пороге
встала
хозяйка нашего дома.
Конечно,
товарищ мой срочно
был вызван в штаб к военкому.
Конечно,
как будто нарочно
одни мы остались дома.

Тяжелая доля солдаток.
Тоскою сведенное тело.
О, как мне в тот миг захотелось
не вшивым,
не бородатым, —
быть чистым,
с душистою кожей.
Быть нежным хотелось мне.
Боже!. .

В ту ночь мы не ведали горя.
Шаблон:
мы одни были в мире.. .
Но вдруг услыхал я:
Григорий.. .
И тихо ответил:
Мария.. .

Мария!
В далеком Ишиме
ты письма читаешь губами.
Любовь —
как Сибирь — нерушима.
Но входит,
скрипя костылями,
солдат никому не знакомый,
как я здесь,
тоской опаленный.
Его
оставляешь ты дома.
И вдруг называешь:
Семеном.
Мария!
Мое это имя.
И большего знать мне не надо.
Ты письмами дышишь моими.
Я знаю.
Я верю.
Ты рядом...
К. Симонов
Горят города по пути этих полчищ.
Разрушены села, потоптана рожь.
И всюду, поспешно и жадно, по-волчьи,
творят эти люди разбой и грабеж.

Но разве ж то люди? Никто не поверит
при встрече с одетым в мундиры зверьем.
Они и едят не как люди - как звери,
глотают парную свинину сырьём.

У них и повадки совсем не людские, скажите,
способен ли кто из людей пытать
старика на веревке таская,
насиловать мать на глазах у детей?

Закапывать жителей мирных живыми,
за то что обличьем с тобой не одно.
Нет! Врете! Чужое присвоили имя!
Людьми вас никто не считает давно.

Вы чтите войну, и на поприще этом
такими вас знаем, какие вы есть:
пристреливать раненых, жечь лазареты,
да школы бомбить ваших воинов честь?

Узнали мы вас за короткие сроки
и поняли что вас на битву ведет.
Холодных, довольных, тупых и жестоких,
но смирных и жалких как время придет.

И ты, что стоишь без ремня предо мною,
ладонью себя ударяющий в грудь,
сующий мне карточку сына с женою,
ты думаешь я тебе верю?
Ничуть!

Мне видятся женщин с ребятами лица,
когда вы стреляли на площади в них.
Их кровь на оборванных наспех петлицах,
на потных холодных ладонях твоих.

Покуда ты с теми,
кто небо и землю хотят у нас взять,
свободу и честь,
покуда ты с ними - ты враг,
и да здравствует кара и месть.

Ты, серый от пепла сожженных селений,
над жизнью навесивший тень своих крыл.
Ты думал, что мы поползем на коленях?
Не ужас, - ярость ты в нас пробудил.

Мы будем вас бить все сильней час от часа:
штыком и снарядом, ножом и дубьем.
Мы будем вас бить, глушить вас фугасом,
мы рот вам советской землею забьем!

И пускай до последнего часа расплаты,
дня торжества, недалекого дня,
мне не дожить как и многим ребятам,
которые были не хуже меня.

Я долг свой всегда по-солдатски приемлю
и если уж смерть выбирать нам друзья,
то лучше чем смерть за родимую землю
и выбрать нельзя...
Б. Н. Полевому- Ну, что ты плачешь, медсестра? Уже пора забыть комбата... - Не знаю... Может и пора. -И улыбнулась виновато. Среди веселья и печалиИ этих праздничных огнейСидят в кафе однополчанеВ гостях у памяти своей. Их стол стоит чуть-чуть в сторонке. И, от всего отрешены, Они поют в углу негромкоТо, что певали в дни войны. Потом встают, подняв стаканы, И молча пьют за тех солдат, Что на РусиИ в разных странахПод обелисками лежат. А рядом праздник отмечалиИх дети -Внуки иль сыны, Среди веселья и печалиСовсем не знавшие войны. И кто-то молвил глуховато, Как будто был в чем виноват: - Вон там в углу сидят солдаты -Давайте выпьем за солдат... Все с мест мгновенно повскакали, К столу затихшему пошли -И о гвардейские стаканыЗвенела юность от души. А после в круг входили парами, Но, возымев над всеми власть, Гостей поразбросала "барыня".И тут же пляска началась. И медсестру какой-то пареньВприсядку весело повел. Он лихо по полу ударил, И загудел в восторге пол. Вот медсестра уже напротивВыводит дробный перестук. И, двадцать пять годочков сбросив, Она рванулась в тесный круг. Ей показалось на мгновенье, Что где-то виделись они: То ль вместе шли из окруженьяВ те злые памятные дни, То ль, раненного, с поля бояЕго тащила на себе. Но парень был моложе вдвое, Пока чужой в ее судьбе. Смешалось все -Улыбки, краски. И молодость, и седина. Нет ничего прекрасней пляски, Когда от радости она. Плясали бывшие солдаты, Нежданно встретившись в путиС солдатами семидесятых, Еще мальчишками почти. Плясали так они, как будтоВот-вот закончилась война. Как будто лишь одну минутуСтоит над миром тишина.
"Зинка". Потрясающее стихотворение! Сама учила его на конкурс чтецов.
п