Игра в бисер. Жемчужина болит и зреет…

Ж е м ч у ж и н а - рана в душе, законопаченная, обёрнутая, во много слоёв слёз.

..- Ты не прав, друг мой. Любовь – не жемчужное зерно, скрывающееся на морском дне среди тысяч пустых раковин. И не родник в пустыне, что поит крошечный оазис, и в любой миг может исчезнуть под барханами. Мы живем в мире, полном любви! Но люди ищут любовь, подобно тому, как ищут жемчуг на морском дне – задыхаясь, губя бесчисленные бесплодные раковины, навсегда исчезая под волнами. А если находят – считают себя прикованными к любви, как умирающий от жажды путник, что набрел на оазис – и боится сделать от него хотя бы шаг. Им кажется, они нашли жемчужину, и они сжимают любовь мертвой хваткой, подобно жемчугу, который умирает без тепла рук! Им кажется, они нашли родник среди песка, и они проводят дни и ночи на страже, разгребают дюны и закрывают родник своим телом от самого маленького ветерка! Им кажется, что стоит отвести взгляд – жемчуг исчезнет в чужом кармане, родник засыплет песком, и они вновь окажутся в одиночестве… А любовь больше всего не любит бдительного взгляда. Ты можешь посадить розу в своем саду и чахнуть над ней, отгоняя гусениц и прикрывая от дождика. И роза станет расти для тебя одного, но стоит лишь сделать шаг в сторону – и она умрет.

– Что ни говори, ты настоящий поэт. Но почему-то, когда в прошлом году я посадил десяток роз и оставил их без пригляда, они засохли к середине лета.

Неведомый собеседник лекаря не смутился.

– О да. Без присмотра – рассыплется пылью жемчуг, засохнет цветок и умрет любовь. В том-то и вся разница, что ты делаешь – надзираешь или ухаживаешь. Наш мир полон любви, а мы деремся за нее, как будто любви может не хватить на всех. Не хватить – хотя ее нужно всего лишь найти. Всего лишь увидеть! Однажды я встретил человека, который сумел это. Вначале улыбка не сходила с его лица. Он словно стал хранителем забытой тайны, он был одухотворен случившимся. Каждый, кто оказывался рядом, будто слышал далекую и прекрасную мелодию. Но ему не хватило веры в себя и свою любовь. Улыбка исчезла…

– Антуан. – В голосе Жана мелькнула тень раскаяния. – Я тебе неоднократно говорил: займись сочинительством, излагай свои мысли на бумаге! Но в обыденной жизни твои слова вызывают смущение. Понимаешь?

– Смущение? – возмутился тот, кого назвали Антуаном.

– Да, именно смущение. Тебе доводилось видеть, как наивно и выспренно может выглядеть искренняя молитва, бездумно перенесенная на страницы молитвослова? А здесь наоборот – слова, которые должны звучать для одного, звучать в душе, а не колебать воздух, вызывают неловкость. Почему ты не издал хотя бы свои сказки?

– Ну… если бы…

– Ты не решился раскрыть свою душу. Открыть раковину, в которой, возможно, скрывается жемчужина… Еще бы! Прославленный летун занимается сочинительством романтических историй! Как можно

– Жан…

– Что Жан? Кстати, воспеваемые тобой жемчужины вовсе не радуют раковину. Жемчужина – это болезнь, попытка моллюска защититься от попавшей внутрь песчинки.

– Сочинительство тоже болезнь, – тихо ответил Антуан. – Попытка души защититься от попавшей внутрь боли...

Деревянный Буратино
на картонном пианино
нам играет сонатину,
сонатину ля-бемоль.
Улыбаемся картонно,
восхищаемся картинно:
— Ах, какая голубая
в третьем такте нота соль!..
… Соль пылится в тусклой банке,
на окне сухие мухи,
и в картонном пианино
только пыль и только моль…
Мы совсем не тугоухи,
просто нам от пуповины
до залысин быть в подранках…
До… ми… боль…

Море заполняет тебя всего, до отказа. Тебе некуда деться. Ты – лишь сосуд, и оно вольётся в тебя, как бы ты ни сопротивлялся. Будешь думать о нём, чувствовать его, восхищаться, бояться, любить, ненавидеть и не понимать, как ты жил прежде без него. В твоих словах будет море, и сердце твоё станет биться в такт накатам волны.

К морю нельзя подготовиться. Оно ударяет тебя штормовой стеной и смывает всю накипь твоих жалких ожиданий. Остаёшься голый, мокрый, ошеломлённый и без единой мысли о том, что будет дальше.

И это хорошо. Не надо портить будущее своими представлениями о том, каким оно придёт к тебе.

К. Бальмонт
В раковине
– Ты где была, Жемчужина, когда я ждал тебя?
– Я в раковине пряталась, и там ждала – любя.
– О чем же ты, Жемчужина, там думала в тиши?
– О радости, о сладости, о счастии души.
– И в чем же ты, Жемчужина, то счастие нашла?
– В дрожании сознания, что ввысь взойду – светла.
– А знала ль ты, Жемчужина, что терем твой
сломлю?
– Он темен был, я светлая, я только свет люблю.
– А знала ль ты, Жемчужина, что после ждет тебя?
– Я отсвет Лун, я отблеск Солнц, мои путь —
светить любя.

Аривара Нарихира

Я соберу и спрячу жемчуг белый,
Я соберу и спрячу жемчуг белый,
Что рассыпает шумный водопад:
В минуты грусти
В этом бренном мире
Заменит он потоки светлых слез!.

В коралловом лесу жемчужина живет,
Похожая на капельку тумана.
Баюкает ее столетья напролет
Жужжанье голубого океана.

Занятно, что ее когда-нибудь найдет
Ловец жемчужин: цепкий, как лиана,
Цейлонец или сын чужих широт.
Могучий, точно хвост Левиафана.

Кто скажет? - велика ль, мала ль ее цена
Там, под водой, где цен не назначают?
В сияние свое, как в сон, погружена,
Опасности она не замечает.

Но цену ей дадут. И сны ее - ценой -
Спугнут. А эти сны - ценней ее самой.

НАДЕЖДА ЖАНДР

В ракушки собираясь, время-море
плодится жемчугом, а розовые бусы,
от буквы «о», при виде клёва солнца,
подёрнутого устричным туманом,
заглатывает медленный моллюск
и покрывает тайну створкой неба.

Владимир Куш

Вся Шкапская.

Чистейший и бесценный жемчуг
На дне морском в тиши лежит.
Чистейшее, цены безмерной слово
Во глубине души лежит.
Тот жемчуг, что на дне морском лежит,
Порой выносит бурная волна.
Чистейшее, безмерной мысли слово
Выносит горе с глубины, со дна.
(Асан-Кайгы (XV век), перевод Вс.
Рождественского)
*************
Окатный жемчуг, розовый, речной,
Русалочьим дыханьем замолила,
Прополаскала млечною росой
И под подушкой семь ночей таила.
Потом вонзила в смоль своих волос
И по лугам бродила средь тумана,
И мне пригрезился жемчужный гость,
Легко жемчужная открылась тайна.
И я плыла в прозрачной пустоте,
Изгибами жемчужными белея ...
Я пленница жемчужины, а те,
Что в черных волосах зовут бледнея,
Вам будут сниться, словно вербный шёлк,
Который позабыть никто не смог.
(Татьяна Смертина)

Б. Пастернак.
Определение поэзии

Это - круто налившийся свист,
Это - щелканье сдавленных льдинок.
Это - ночь, леденящая лист,
Это - двух соловьев поединок.

Это - сладкий заглохший горох,
Это - слезы вселенной в лопатках,
Это - с пультов и с флейт - Figaro
Низвергается градом на грядку.

Всё. что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.

Площе досок в воде - духота.
Небосвод завалился ольхою,
Этим звездам к лицу б хохотать,
Ан вселенная - место глухое.