Шестидесятникам
Август. Август. Август.
Растянуть на весь год.
Август. Август. Август.
Синее море, зеленая зелень, желтый песок, белый катер, голубое небо, мы в
белых брюках, мы в белых туфлях, и мы идем.
И мы идем. И помним. И знаем. И счастливы. И немолоды. И все позади. И все
внутри. И мы знаем. И мы любим. И мы правы, мы теперь правы. Отныне мы правы.
Снаружи нас не возьмешь. Мы рухнем только от износа. Не видного вам износа
изнутри. Вперед, начинающее поколение немолодых в белых туфлях! Обувь –
единственное, что сохраняет красоту ноги, что не меняет красоту, что не
подчиняется возрасту.
Вперед, немалолетние!
Бодрей и выше! Михаил Жванецкий. Рассказы «Октябрь» 2005, №7
Нам по шес¬ть¬де¬сят, шес¬ти¬де¬сят-ники, \ С на¬ми все слу¬чи¬лось, но давно, \ Мы и не про¬ра¬бы, не де¬сят¬ники, \ А ста¬ре¬ем с ве¬ком за¬одно. Михаил Садовский
Шестидесятник, опоздавший\К разбору лавровых венков, \На склоне лет стихи издавший, \Ты в души входишь без звонков, Нина Краснова ИМЕНА\\АЛЕКСАНДР ТИМОФЕЕВСКИЙ
ШЕСТИДЕСЯТНИКИ Встречали нас в таком восторге\ в Москве ветровки, гимнастерки, \ и джинсы рваные в Нью-Йорке, \ где тоже ждали перемен\ веснушки как глаза колен. Евгений ЕВТУШЕНКО 2005 На «хвосте» \\ Андрею Вознесенскому
Шестидесятники Варшавы, \что вас заботило всегда: \не призрак злата или славы, \
Шестидесятники Варшавы, \ что вас заботило всегда; \ не призрак злата или славы, \ а боль родимого гнезда. Булат Окуджава ШЕСТИДЕСЯТНИКИ ВАРШАВЫ
Шестидесятники развенчивать усатого должны, \и им для этого особые приказы не нужны: \они и сами, словно кони боевые, \и бьют копытами, пока еще живые. Булат Окуджава 1989 Л. Карпинскому Шестидесятники развенчивать усатого должны,
Шестидесятники развенчивать усатого должны, \и им для этого особые приказы не нужны: \они и сами, словно кони боевые, \и бьют копытами, пока еще живые. Булат Окуджава 1989 Л. Карпинскому Шестидесятники развенчивать усатого должны,
ШЕСТИДЕСЯТНИКИ\\Р. Рождественскому\Кто были МЫ, \. шестидесятники? На гребне вала пенного в двадцатом веке\как десантники из двадцать первого. И мы\без лестниц, и без робости\на штурм отчаянно полезли, вернув\отобранный при обыске хрустальный башмачок\поэзии. Евгений Евтушенко
шестидесятникиОпять слова отходят от строки, \когда я слышу -- здесь твои шаги\звучат, нигде не ведая преград, \на много лет вперед или назад\и так легко уводят за собой. \Я раздвигаю сумрак голубой --\вот старый дом, вот старая луна, \вот комната, в которой три окна... Александр Мирзаян
ШЕСТИДЕСЯТЫЕ Пустынна площадь. \ “Детский мир” закрыт. \ И свежие витрины \ рассматриваю, как картины. \ Одна. Людей прошли ряды, \ Обрывки ветром носит —\ праздника следы. Тамара Канивец «Арион» 2008, №4 ШЕСТИДЕСЯТЫЕ, ИЛИ КУЗНЕЦКИЙ МОСТ, 21/5
ШЕСТИДЕСЯТЫЕ Нечто в нем, что трудно считать мыслями или чувством, -\ Нечто еще обращается в сторону шестидесятых, \ Собственно, их конца, когда она родилась. \ Фото родителей. Псевдодемократический стиль, \ Задыхающийся, без утонченности. Вот, \ Нежный ребенок, армянский цветок (лань? гурия?), \ Место, куда вернуться: грудь. Конечно, узка, но ты\ При жизни умела довольствоваться немногим. Елена Фанайлова Из сборника "Путешествие" 1994Ни малейшего признака боли он не желает уже выносить,
ШЕСТИДЕСЯТЫЕ Как пахнут ночи! Мокрым камнем, пристанью, \ пыльцой цветочной, мятою, песком… \ Мы молоды. Мы смотрим строго, пристально. \ Мы любим спорить и ходить пешком… Римма Казакова 1960 «Дружба Народов» 2008, №7 Мы молоды. У нас чулки со штопками.
Литература
ШЕСТИДЕСЯТЫЕ и Шестидесятники... " Как пахнут ночи!... " Что в тему литературного?
Не надо околичностей.
Не надо чушь молоть.
Мы — дети культа личности,
мы кровь его и плоть.
Мы выросли в тумане,
двусмысленном весьма,
среди гигантоманий
и скудости ума.
Мы — сверстники примера,
который грозовел
наичистейшей верой
и грязью изуверств.
Мы — помеси, метисы
несовместимых свойств:
дерзаний с догматизмом,
с новаторством притворств.
Отцам — за иссык-кули,
за дыни, за пески
не орденами — пулями
сверлили пиджаки.
И серые медали
довесочков свинца,
как пломбы, повисали
на души, на сердца.
Мы не подозревали,
какая шла игра.
Деревни вымирали.
Чернели города.
И огненной подковой
горели на заре
венки колючих проволок
над лбами лагерей.
Мы люди, по распутью
ведомые гуськом,
продутые как прутья
сентябрьским сквозняком.
Мы сброшенные листья,
Мы музыка оков.
Мы — мужество амнистий
и сорванных замков.
Распахнутые двери,
Сметенные посты,
И — ярость
новой
ереси.
И —
яркость правоты!
Не надо чушь молоть.
Мы — дети культа личности,
мы кровь его и плоть.
Мы выросли в тумане,
двусмысленном весьма,
среди гигантоманий
и скудости ума.
Мы — сверстники примера,
который грозовел
наичистейшей верой
и грязью изуверств.
Мы — помеси, метисы
несовместимых свойств:
дерзаний с догматизмом,
с новаторством притворств.
Отцам — за иссык-кули,
за дыни, за пески
не орденами — пулями
сверлили пиджаки.
И серые медали
довесочков свинца,
как пломбы, повисали
на души, на сердца.
Мы не подозревали,
какая шла игра.
Деревни вымирали.
Чернели города.
И огненной подковой
горели на заре
венки колючих проволок
над лбами лагерей.
Мы люди, по распутью
ведомые гуськом,
продутые как прутья
сентябрьским сквозняком.
Мы сброшенные листья,
Мы музыка оков.
Мы — мужество амнистий
и сорванных замков.
Распахнутые двери,
Сметенные посты,
И — ярость
новой
ереси.
И —
яркость правоты!
Людмила Лобачева 2
(НА ЭТИ СЛОВА ЕСТЬ ПЕСНЯ)
Как пахнут летом травы луговые!
Дурманом терпким голову пьянят.
В цветущем поле встретились впервые
С тобой мы тридцать лет тому назад
Не разойтись на узенькой тропинке,
Чтобы ковер ромашковый не смять.
Столкнулись разных жизней половинки,
Готовые одной судьбою статью
Любовь обоих нас околдовала.
Под магией ее волшебных чар
С момента встречи, с самого начала,
Заполыхал в груди у нас пожар.
Гуляли ночи мы напропалую,
Сбегали, взявшись за руки, в поля.
Где у меня от жарких поцелуев,
Вдруг уходила из - под ног земля.
Река о чем - то с берегом шепталась,
Сверкая серебристою волной.
Луна стыдливо дымкой прикрывалась,
Когда в траве лежали мы густой.
Прощаясь на рассвете у крылечка,
Счастливые под утренней звездой,
Мы знали, что наступит снова вечер
И вновь подарит встречу нам с тобой.
Как пахнут летом травы луговые!
Дурманом терпким голову пьянят.
В цветущем поле встретились впервые
С тобой мы тридцать лет тому назад.
Они промчались быстро словно сутки.
Нам голову покрыла седина.
Уже у нас родились наши внуки.
Но та любовь по - прежнему жива.

(НА ЭТИ СЛОВА ЕСТЬ ПЕСНЯ)
Как пахнут летом травы луговые!
Дурманом терпким голову пьянят.
В цветущем поле встретились впервые
С тобой мы тридцать лет тому назад
Не разойтись на узенькой тропинке,
Чтобы ковер ромашковый не смять.
Столкнулись разных жизней половинки,
Готовые одной судьбою статью
Любовь обоих нас околдовала.
Под магией ее волшебных чар
С момента встречи, с самого начала,
Заполыхал в груди у нас пожар.
Гуляли ночи мы напропалую,
Сбегали, взявшись за руки, в поля.
Где у меня от жарких поцелуев,
Вдруг уходила из - под ног земля.
Река о чем - то с берегом шепталась,
Сверкая серебристою волной.
Луна стыдливо дымкой прикрывалась,
Когда в траве лежали мы густой.
Прощаясь на рассвете у крылечка,
Счастливые под утренней звездой,
Мы знали, что наступит снова вечер
И вновь подарит встречу нам с тобой.
Как пахнут летом травы луговые!
Дурманом терпким голову пьянят.
В цветущем поле встретились впервые
С тобой мы тридцать лет тому назад.
Они промчались быстро словно сутки.
Нам голову покрыла седина.
Уже у нас родились наши внуки.
Но та любовь по - прежнему жива.

А. Вознесенский
Монолог битника
«...Душа моя, мой звереныш,
Меж городских кулис
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!...»
И. Кошежева
Мы пробивались сквозь табу,
искали черный ход,
чтоб превратить ее, толпу,
опять в родной народ.
Мы поднимались в небеса,
парили в облаках...
Остались наши голоса
навеки в Лужниках.
Монолог битника
«...Душа моя, мой звереныш,
Меж городских кулис
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!...»
И. Кошежева
Мы пробивались сквозь табу,
искали черный ход,
чтоб превратить ее, толпу,
опять в родной народ.
Мы поднимались в небеса,
парили в облаках...
Остались наши голоса
навеки в Лужниках.
1963
Политехнический сзывает юных,
Влюблённых в стих к себе на вечера.
Бичуют культ поэты на трибунах,
"Потрясные" бушуют свитера.
Им честно аплодируют и даже
Считают храбрецами иногда.. .
Всё правильно. А сердце что-то давит,
Гляжу, гляжу в прошедшие года:
Вот он бредёт - совсем больной, неловкий,
Ступая в лужи и не видя их,
В шинелке, подпоясанной верёвкой,
В насквозь промокших валенках чужих.
-Где будешь спать?
-Да на вокзале где-то.. .-
Прописки нет, и денег тоже нет,
Но парня как-то не тревожит это,
Плевал он на прописку, он - поэт.
Его России волновали беды,
И, на ходу глотая аспирин,
Держась за бок, в поту, от боли белый,
Он бормотал "крамольные" стихи:
О том, что Правда победит, писал он,
Партийным был "подпольный" этот стих!
И дописался неуёмный малый -
Его забрали в валенках чужих.. .
Но вышло всё, как он твердил когда-то:
Двадцатый съезд, жестокой правды глас!
...Выходим мы, поэты, на эстрады,
В прожектора горящих юных глаз.
Нам честно аплодируют и даже
Считают храбрецами иногда.
Всё правильно. А сердце что-то давит,
Гляжу, гляжу в прошедшие года.
Там вижу я: совсем больной, неловкий,
Ступая в лужи и не видя их,
В шинелке, подпоясанной верёвкой,
Мой друг бормочет свой последний стих.
Политехнический сзывает юных,
Влюблённых в стих к себе на вечера.
Бичуют культ поэты на трибунах,
"Потрясные" бушуют свитера.
Им честно аплодируют и даже
Считают храбрецами иногда.. .
Всё правильно. А сердце что-то давит,
Гляжу, гляжу в прошедшие года:
Вот он бредёт - совсем больной, неловкий,
Ступая в лужи и не видя их,
В шинелке, подпоясанной верёвкой,
В насквозь промокших валенках чужих.
-Где будешь спать?
-Да на вокзале где-то.. .-
Прописки нет, и денег тоже нет,
Но парня как-то не тревожит это,
Плевал он на прописку, он - поэт.
Его России волновали беды,
И, на ходу глотая аспирин,
Держась за бок, в поту, от боли белый,
Он бормотал "крамольные" стихи:
О том, что Правда победит, писал он,
Партийным был "подпольный" этот стих!
И дописался неуёмный малый -
Его забрали в валенках чужих.. .
Но вышло всё, как он твердил когда-то:
Двадцатый съезд, жестокой правды глас!
...Выходим мы, поэты, на эстрады,
В прожектора горящих юных глаз.
Нам честно аплодируют и даже
Считают храбрецами иногда.
Всё правильно. А сердце что-то давит,
Гляжу, гляжу в прошедшие года.
Там вижу я: совсем больной, неловкий,
Ступая в лужи и не видя их,
В шинелке, подпоясанной верёвкой,
Мой друг бормочет свой последний стих.
Похожие вопросы
- Спасите от бессонных ночей!! ! Не могу вспомнить литературного героя.
- "Одиночество — год и я, \Одиночество — я и Ночь... " Что в тему литературного?
- «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» О "королях" литературных интриг.
- А ЗНАЕТЕ, ЧЕМ ПАХНУТ ДЕТИ.. ? Какие литературные ассоциации связаны с детством..?
- Помогите Охарактеризуйте идейно художественные особенности поэзии "шестидесятников"
- Вопрос по творчеству поэтов-"шестидесятников".
- ПОЭТИЧЕСКАЯ РАЗМИНКА: «Кто были мы, шестидесятники? На гребне вала пенного в ХХ веке как десантники из двадцать первого
- Ваши литературные ассоциации на тему "чудная ночь"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "ночью на кладбище"?
- Литературные ассоциации на тему "за любимым в ночь"?