Нужен прозаический монолог

— Послушайте, а ведь мне немножко досадно,
что вы не влюбились в меня.
Разберите-ка после этого человека!
Но все-таки, господин непреклонный, вы не можете не
похвалить меня за то, что я такая простая.
Я вам всё говорю, всё говорю, какая бы глупость ни
промелькнула у меня в голове.

— Вот что вы сделайте, вы идите завтра как можно раньше и,
если получите что-нибудь, тотчас же дайте
мне знать. Вы ведь знаете, где я живу?
— И она начала повторять мне свой адрес.

— Я думаю об вас, —
сказала она мне после минутного молчания,
— вы так добры, что я была бы каменная, если б
не чувствовала этого.
Знаете ли, что мне пришло теперь в голову?
Я вас обоих сравнила.
Зачем он — не вы? Зачем он не такой, как вы?
Он хуже вас, хоть я и люблю его больше вас.
— Конечно, я, может быть, не совсем еще его понимаю,
не совсем его знаю. Знаете, я как будто всегда боялась его;
он всегда был такой серьезный, такой как будто гордый.
Конечно, я знаю, что это он только смотрит так, что в сердце
его больше, чем в моем, нежности...
Я помню, как он посмотрел на меня тогда, как я, помните,
пришла к нему с узелком; но все-таки я его как-то
слишком уважаю, а ведь это как будто бы мы и неровня?
— Да, положим, что это так,
но знаете ли, что мне пришло теперь в голову?
Только я теперь не про него буду говорить, а так,
вообще; мне уже давно всё это приходило в голову.
Послушайте, зачем мы все не так, как бы братья с братьями?
Зачем самый лучший человек всегда как будто что-то
таит от другого и молчит от него?
Зачем прямо, сейчас, не сказать что есть на сердце,
коли знаешь, что не на ветер свое слово скажешь?
А то всякий так смотрит, как будто он суровее, чем он есть
на самом деле, как будто все боятся оскорбить свои чувства,
коли очень скоро выкажут их...

Источник: Ф. М. Достоевский. Белые ночи. Ночь третья

Л. Н. Толстой "Воскресение"

Люди, большею частью добрые и кроткие, сделались злыми. Только потому что служат. Может быть, и нужны эти губернаторы, смотрители, городовые, но ужасно видеть людей, лишенных главного человеческого свойства - любви и жалости друг к другу.
Все дело в том, что люди эти признают законом то, что не есть закон, и не признают законом то, что есть вечный, неизменный, неотложный закон, самим богом написанный в сердцах людей. От этого-то мне и бывает так тяжело с этими людьми. Я просто боюсь их. И действительно, люди эти страшны. Страшнее разбойников. Разбойник все-таки может пожалеть - эти же не могут пожалеть: они застрахованы от жалости. Вот этим-то они ужасны.
Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени, - христиане, гуманные, просто добрые люди, - совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть; надо, чтобы эти люди были губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими; то есть, чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно. Вне этих условий нет возможности в наше время совершения таких ужасных дел.
Все дело в том, что люди думают, что есть положения, в которых можно обращаться с человеком без любви, а таких положений нет. С вещами можно обращаться без любви: можно рубить деревья, делать кирпичи, ковать железо без любви; но с людьми нельзя обращаться без любви, так же как нельзя обращаться с пчелами без осторожности. Таково свойство пчел. Если станешь обращаться с ними без осторожности, то им повредишь и себе. То же и с людьми. И это не может быть иначе, потому что взаимная любовь между людьми есть основной закон жизни человеческой.
Правда, что человек не может заставить себя любить, как он может заставить себя работать, но из этого не следует, что можно обращаться с людьми без любви, особенно если чего-нибудь требуешь от них. Не чувствуешь любви к людям - занимайся собой, вещами, чем хочешь, но только не людьми. Как есть можно без вреда и с пользой только тогда, когда хочется есть, так и с людьми можно обращаться с пользой и без вреда только тогда, когда любишь. Только позволь себе обращаться с людьми без любви, и нет пределов жестокости и зверства по отношению других людей, и нет пределов страдания для себя.

Каждого человека с раннего детства готовят к тому, что надо учиться. подросток приходит в школу, его захватывает интересная жизнь. Он узнает целое море слов, шумный океан речи подхватывает его за широкими дверями школы. Сквозь живые беседы учителей, страницы сотен книг впервые видится ему необъятно-сложная вселенная. На черной доске класса резко белеет строгая формула математики. Через слово мы узнаем то, чего не видели и не знали никогда. На уроках русского языка мы узнали, что изучать строение слова — это увлекательное занятие. На уроках литературы летит радостная и горькая песня стиха. Уроки природоведения помогают нам лучше узнать и полюбить животный и растительный мир лесов, полей и пустынь. Много тайн открывается тем, кто изучает науку, технику, ремесла, искусство — жизнь. Чтобы познать мир, надо много читать, изучать на уроках, не пропуская ни одного слова учителя. Ведь тогда можно научиться разговаривать не только на русском, но и на иностранных языках. А это так увлекательно! Иностранные языки помогают нам общаться с людьми из других стран, понимать их, узнавать много интересного. Все совершается посредством языка. Вот почему надо учиться.