Есть ли такие книги, которые в свое время вы недооценили？ А потом, став взрослее, поняли их истинный смысл и ценность.

Вся классика русской и советской литературы, что мы проходили в школе. Уже 25 лет нет СССР. Но в литературе не появилось героев лучше лётчика Мересьева и честного альтруиста Павки Корчагина, а на Украине своих молодогвардейцев против киевских нацистов образца 2014-17 гг.

Мастер и Маргарита. с 1986 года прочитал ее 5 раз, и каждый раз по разному воспринимается

Винни Пух и все все все

"Анна Каренина"

сберегательная.. Если бы тогда правильно оценила... ЭЭЭХ!

Несомненно.
Кстати, хотела назвать ту же "Анну Каренину". Но и "Мертвые души", и Гончарова, и Лескова, и Салтыкова-Щедрина - много таких авторов и книг, понимать которые начала со временем

Нету. Я как-то интуитивно чувствовала в любом возрасте, тут перелистала, из любопытства "Исповедь сына века" Мюссе (которая была моей наперстницей в пубертатном возрасте) и, оказалось, она вовсе не потеряла своего очарования, свой стиль все равно чувствуется. (Как и Дюма, чисто в историческом плане). То же самое - Бунин - как поразил меня тогда, так это и осталось, даже Набоков, несмотря на все изыски, его не затмил... А те авторы, которых тогда через силу заставляла себя читать, и теперь через силу идут.
«Мне выпало на долю величайшее и, пожалуй, самое редкое счастье – принести в дар любви мою девственность. Но именно поэтому всякая мысль о чувственном наслажде-
нии сочеталась в моем мозгу с мыслью о любви, и это губило меня: не в силах удержать-
ся от того, чтобы не думать все время о женщинах, я в то же время денно и нощно пере-
бирал в уме все те мысли о распутстве, о притворной любовной страсти и изменах, ко-
торыми я был полон. Для меня обладать женщиной означало любить ее, а я, только и ду-
мая о женщинах, не верил больше в возможность настоящей любви»

«Странное дело! Подстрекаемый гордостью, я старался прослыть таким, каким я в сущ-
ности не был вовсе. Я похвалялся поступками, худшими, чем те, что я совершал на са-
мом деле, и находил в этом хвастовстве своеобразное удовольствие, смешанное с гру-
стью. Если я действительно делал то, о чем рассказывал, то не испытывал ничего, кро-
ме скуки, но если я выдумывал какое-нибудь сумасбродство, историю о каком-нибудь
кутеже или рассказ об оргии, на которой меня не было, мне почему-то казалось, что я
чувствую себя более удовлетворенным»

«Самым большим моим недостатком была готовность подражать всему, что поражало
меня – не красотой своей, а странностью, но, не желая признать себя подражателем, я
вдавался в преувеличения, чтобы казаться оригинальным. На мой взгляд, ничто не бы-
ло хорошим или хотя бы сносным, не было такой вещи, ради которой стоило бы обер-
нуться. И однако же, стоило мне разгорячиться в споре, как я уже не находил во фран-
цузском языке достаточно высокопарного выражения, чтобы похвалить то, что защи-
щал, и достаточно было спорщикам присоединиться к моему мнению, как тотчас уга-
сал весь мой пыл».
(Альфред Мюссе «Исповедь сына века»)

В 15-16 лет это были поэты русского Серебряного века, из эстонцев - импрессионистически-театрально-мистический Фридеберт Туглас. Так они и остались.