Литературное сообщество в романе. Дом Грибоедова и общество МАССОЛИТ.

Своеобразной моделью общества является в романе
"творческий союз" МАССОЛИТ легко узнаваемый гибрид
РАППа конца 20-х начала 30-х годов и более позднего
Союза советских писателей
( такая же бюрократическая, нетворческая организация).
Так называемый, творческий процесс в МАССОЛИТе
развивается по "плану": хочешь написать рассказ
или новеллу получай "полнообъёмный творческий
отпуск" на две недели; хочешь написать роман
или трилогию бери такой же отпуск, но "до одного года".
Можно, как выясняется, что-то написать, даже взяв
однодневную!! творческую путёвку".
Определены и лучшие "творческие места": Ялта, Сууксу,
Боровое и т. п. Но в эту дверь очередь
(не чрезмерная, человек в полтораста).
Будучи членом МАССОЛИТа, можно решать не только
творческие проблемы, но и квартирные, и дачные,
и продовольственные...
Чем выше (нет, не талант) административный пост,
тем быстрее и удачнее решаются все проблемы.
Даже в самой аббревиатуре МАССОЛИТ есть что угодно,
но не родство с литературой.
Из трех тысяч ста одиннадцати членов на страницы
романа попадают от силы десятка два: поэты-Рюхин и
Бездомный, критики Латунский и Лаврович, гонители Мастера.
Но ни один из них не занят литературой, да и вообще
неизвестно, занимается ли каким-либо творчеством.
Они известны как завсегдатаи грибоедовского
ресторана и отпускает им "провизию "по самой сходной,
отнюдь не обременительной цене" .
Другие же заседают в Правлении.
Вот, например, описание "тайной вечери":
двенадцати апостолов МАССОЛИТа в ожидании
своего вождя и учителя Берлиоза.
Заняты они тем, что распределяют в своем воображении
писательские дачи в литературном поселке
Перелыгино и обсуждают, кому они могут достаться.
Всем ясно, что достанутся дачи "наиболее талантливым" ,
то есть"генералам" .
Дележка материальных благ и привилегии,
а также здоровая и вкусная пища по дешевке –
вот и все, чем заняты умы и сердца "инженеров
человеческих душ", наводнивших "Грибоедов" на двух
этажах - первом, ресторанном, и втором,
кабинетном.

О Берлиозе Мастер говорит, что он человек начитанный
и очень хитрый. Ему с его "громким" именем, положением,
умом, познаниями, много дано, по сравнению с
убогим Бездомным и Рюхиным, в то время как он
сознательно подлаживается под уровень презираемых
им поэтов рабочих.
В одной связке с Берлиозом оказываются критики
Латунский и Лаврович.
Они знают, что и как должно быть написано.
Этим критикам уже "уплачено", вот почему
"что-то на редкость фальшивое и неуверенное
чувствовалось буквально в каждой строчке этих статей
(имеется в виду разгромные и доносительные рецензии
на роман Мастера).
Они чувствуют себя совершенно своими среди бездомных
и шариковых, рюхиных и рокков, бронских и прочих.
Это литературные швондоры не только не препятствуют
агрессивному невежеству неофитов человечества,
но, напротив, всемерно ему потакают, искусно его
используют и направляют.
Эти люди, облечённые властью в литературном и
журналистском мире, обделённые нравственностью,
циничные и прагматичные, равнодушны ко всему,
кроме своей карьеры и приносимых ею дивидендов.
Они жертвы и палачи одновременно.
По их вина страшнее, шариковых: они наделены и
интеллектом, и знаниями, и эрудицией, и хорошо
отработанной риторикой, всё это сознательно
поставлено на службу порочной, преступной идее,
подлинный смысл которой они хорошо понимают.
Идеологи от литературы и литераторы от политики,
раздувшиеся от сознания своей исторической
значимости и революционной нетерпимости,
Берлиоз и его подручные по МАССОЛИТу праздновали
победу. И в этом была их ограниченность, недальновидность,
слепота.

Почему? Это вопросы к Булгакову и его биографам.