Сообщение родные места в стихотворениях Есенина (заранее спасибо)

К черту я снимаю свой костюм английский.
Что же, дайте косу, я вам покажу -
Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,
Памятью деревни я ль не дорожу?
С. Есенин

"Моя лирика жива одной большой любовью к родине,
чувство родины - основное в моем творчестве",-говорил С. Есенин.
Россия, Русь - это имя постоянно звучит в его стихах.
При этом поэт, как правило, говорит о Руси деревенской,
о крестьянской России. С. Есенин с полным правом мог
о себе сказать: "Я - последний поэт деревни".

Русский крестьянин всем своим бытием связан с природой.
В родной деревне поэт научился "слушать песни дождей и
черемух", любить "братьев наших меньших", осознавать
себя самого частью общего строя природной жизни.
С. Есенин любит не абстрактную Россию, а создает образ
близкой и дорогой ему земли- Рязанщины, его описание
деревни всегда подробно и конкретно.

Пахнет рыхлыми драченами;
У порога в дежке квас,
Над печурками точеными
Тараканы лезут в паз.

Даже в таких низких бытовых подробностях деревня мила поэту.

Постепенно в поэзии Есенина образ деревни перерастает
в олицетворение всей России. Близкий и дорогой
его сердцу уклад жизни поэт распространяет на всю страну:

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа.. .
Не видать конца и края-
Только синь сосет глаза.

Мечты о будущем России у Есенина связаны, прежде всего,
с патриархальным сельским раем.
Городской цивилизации он предпочитает жизнь, “привязанную”
к земле, к деревенскому труду, к природе.

Вместе с деревенским миром С. Есенин пережил его
крушение, сострадая и печалясь о нем.
"Все равно остался я поэтом золотой, бревенчатой избы",-
писал он в одном из стихотворений.
Это не просто броская фраза, а жизненная позиция поэта.

Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь,
Сенокос некошеный,
Лес да монастырь.

Избы забоченились,
А и всех-то пять.
Крыши их запенились
В заревую гать.

Под соломой-ризою
Выструги стропил,
Ветер плесень сизую
Солнцем окропил.

В окна бьют без промаха
Вороны крылом,
Как метель, черемуха
Машет рукавом.

Уж не сказ ли в прутнике
Жисть твоя и быль,
Что под вечер путнику
Нашептал ковыль?