О поэте по одной строке: «Если ему не более 14 лет, то из него может выйти порядочный стихотворец, а может и ничего... +

Для достижения славы все средства годны. Брюсов допускает, что новое искусство может быть ложно и смешно, но ему принадлежит будущее. Дважды с упоением пишет он "я" с большой буквы. Первоначальное в нем-- честолюбие, производное -- писательство. Но чтобы стать "вождем декадентства" в России, нужно было его создать. Окончив гимназию и поступив на историко-филологический факультет Московского университета, Брюсов творит его буквально из ничего. С утра до вечера он сочиняет "символические стихи", в которых формальные особенности поэзии Верлена, Рембо и Малларме превращаются в некую "заумную речь". Молодой символист выдвигает "непонятность" как основной признак нового искусства, способный создать ему громкую и скандальную известность.
"Декадентство" и "символизм"-- все это в достаточной мере туманно и расплывчато. Но молодой поэт достиг своей цели: о нем заговорили в журналах. Брюсов доволен; выдуманная им "школа" принимается критикой всерьез: о ней пишут, ее ругают.
Третий выпуск "Русских символистов" прославил Брюсова: в нем было помещено его стихотворение, состоящее из одной строчки:
О, закрой свои бледные ноги.
Подхваченное Вл. Соловьевым и В. Розановым, оно облетело всю Россию.
Широкая публика представляла себе символистов какими-то уродами и психопатами. Брюсов старается разрушить это предубеждение.
В 1895 году выходит в свет первый сборник стихотворений В. Брюсова с вызывающим французским заглавием: "Chefs d'oeuvre". Книга поэтически беспомощная, претенциозная, местами чудовищно безвкусная, но по-юношески дерзкая и свежая.
Первая книга Брюсова успеха не имела: она даже не произвела скандала -- ее просто замолчали. Брюсов начинает бояться, что выбрал неверный путь, что поэзия не приведет его к славе. Но разочарование прошло скоро, и вернулась прежняя самоуверенность.
В конце 1896 года, подготовив к печати второй сборник стихотворений "Me eum esse", поэт чувствует исчерпанность своей лирической темы.
Книга "Me eum esse" -- важный этап в развитии русского символизма. На почве этого эстетического индивидуализма выросло символическое искусство. Абстрактную схему Брюсова Белый, В. Иванов и Блок заполнят впоследствии конкретно-мистическим содержанием.
Для автора "Me eum esse" его книга была концом пути. Личность самоутверждалась в пустоте, над пропастью небытия, --дальше идти было некуда. Брюсов понимал: ему нужно было или перестать писать, или переродиться.
Третий сборник стихотворений Брюсова "Третья стража" [Изд. "Скорпион". Москва, 1900] ("Tertia Vigilia") -- начало его поэтической зрелости. Книга уравновешенная, спокойная, взрослая. От недавнего декаденства в ней не осталось и следа: не произвол, а расчет, не "гениальное безумие", а трезвая воля. Поэт стоит на почве крайнего эстетического индивидуализма, он-- демиург, творящий миры. Гордо звучат строфы:

Из жизни медленной и вялой
Я сделал трепет без конца.
Мир создан волей мудреца:
И первый свет зелено-алый,
И волн встающие кристаллы,
И тени страстного лица!
Как все слова необычайны,
Как каждый лик исполнен тайны...
Из жизни бледной и случайной
Я сделал трепет без конца!
В смысле стихотворной техники "Tertia Vigilia" значительно выше предыдущих сборников. Стихи Брюсова стали крепче, напряженней, выразительней; строфа его построена; образы приобрели законченность. Он движется от туманной музыкальности символизма к живописности и пластичности "Парнаса".
В 1903 году выходит четвертый сборник стихотворений Брюсова: "Urbi et Orbi". Стихи 1900-1903 гг. (Кн. "Скорпион", Москва, 1903). Поэтический дар автора достигает расцвета; Брюсов овладевает техникой русского стиха; открывает новые области ритмики, вводит в русскую поэзию французский vers libre, необъятно расширяет возможности словесного выражения.

Увы, сбылись
Кто то сказал о Брюсове .Не помню дословно но по смыслу "Блестящий, но с убогими идеями"
И это чистая правда

В "Вестнике Европы" философ Владимир Соловьев остроумно разобрал стихи Брюсова:

Золотистые феи
В атласном саду.
Когда я найду
Ледяные аллеи?
Влюбленных наяд
Серебристые всплески,
Где ревнивые доски
Вам путь заградят?
Непонятная ваза
Огнем озаря,
Застыла заря
Над полетом фантазии.