Мышление, крепчайшим узлом завязанное вокруг своего гипертрофированного «Я», притягивает наши мысли к себе любимому подобно земному притяжению.
Наше нежелание, неспособность любить и желание доказать миру свою «исключительность» принимают подчас такИе ли формы!..
А поклонение себе не так уж и редко называют «талантом», даже «гениальностью»…
Вот и Мальдорор (граф Лотреамон – Изидор-Люсьен Дюкасс), явно считая себя одним из «талантов», обращается, конечно же, не к простым смертным – к читателям «избранным» (см. «Песнь I»), «в ком эти песни <песни Мальдорора> разбудят дерзость, в чьей груди хоть на миг вспыхнет бушующее в них пламя зла».
И дальше пойдут
заверения «попотчевать» читателя «изрядной порцией ненависти»;
сравнения с «иными», не такими честными, по мнению Мальдорора, как он (кто-кто, а уж он-то открыто заявляет: «Я же посвящаю свой талант живописанью наслаждений, которые приносит зло». В своём таланте, как видим, М. даже не сомневается);
обвинения Небу (М. уверен, что он совсем даже ни при чём: «по некой фатальной прихоти судьбы был создан злым». И никак иначе!);
риторические вопросы: «Или благое Провиденье не допустит, чтобы талант служил злу? Или злодей не может быть талантлив?»…
И т. д. – «была бы охота слушать».
Всё это – ярко, языком метафорическим…
Местами даже начинаешь сомневаться: а не жертва ли наш злодей? Да и злодей ли? Не наговаривает ли на себя? Ведь это он называет Бога «милосердным»!..
«Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иеремия 17:9).
«…но Господь взвешивает сердца» (Прит. 21:2).
Известно, что Дюкасс пытался создать «Песнопения добра» («Стихотворения» I и II), дополняющие «Песни Мальдорора» («феноменологическое описание зла»), – по его замыслу, вместе образующие единое целое, дихотомию добра и зла.
На этот раз псевдоним «граф де Лотреамон» был забыт ради имени настоящего, а сам автор объявил, что начал борьбу против зла:
Я заменяю <...>
сомнение – уверенностью,
отчаяние – надеждой,
озлобленность – добротой,
стенания – чувством долга,
скептицизм – верой <…>
и гордыню – скромностью.
(«Стихотворения, I»)
Однако работа осталась незаконченной.
Мы не знаем, куда пошла душа этого человека (решение всегда остаётся за Богом!), но факт остаётся фактом: Господь не дал Дюкассу завершить «Стихотворения».
Соглашусь с Георгием Косиковым (Г. К. Косиков «"Адская машина" Лотреамона»): «Как бы ни различались многочисленные трактовки Лотреамона, все интерпретаторы сходятся в одном: его творчество субверсивно по самой своей сути; оно – воплощённое отрицание, протест, бунт».
И здесь нет никакой загадки: Лотреамон для здравомыслящего читателя – автор разрушительный, ниспровергающий, пагубный.
Если тот читатель, ради которого «Песни Мальдорора» «исполнялись», думает иначе, – что ж, это его выбор:
«Всякий путь человека прям в глазах его; но Господь взвешивает сердца» (Прит. 21:2).
А потому:
«Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой» (Прит. 3:5).
«Освяти их истиною Твоею; слово Твоё есть истина» (Иоан. 17:17).
Ответы на два предыдущих вопроса Галины (Чурсиной) – благодарно, за возможность ответить на данный.