фотография на которой меня нет

— Так я и знала! Так я и знала! — проснулась и заворчала бабушка.
— Я ли тебе, язвило бы тебя в душу и в печенки, не говорила:
«Не студися, не студися!» — повысила она голос.
— Так он ведь умнее всех! Он бабушку послушат?
Он добрым словам воньмет?
Загибат теперь! Загибат, худа немочь! Мольчи лучше! Мольчи! —
Бабушка поднялась с кровати, присела, схватившись за поясницу.
Собственная боль действует на нее усмиряюще.
— И меня загибат…
Она зажгла лампу, унесла ее с собой в куть и там зазвенела посудою,
флакончиками, баночками, скляночками — ищет подходящее лекарство.
Припугнутый ее голосом и отвлеченный ожиданиями, я впал в
усталую дрему.

...Ночью наступила расплата за отчаянный разгул - у меня заболели ноги.
....бабушка и, нашарив меня в темноте, перво-наперво дала затрещину.
Потом долго натирала мои ноги нашатырным спиртом.
Спирт она втирала основательно, досуха.
Не уснул я в ту ночь. Ни молитва бабушкина, ни нашатырный спирт,
ни привычная шаль, особенно ласковая и целебная оттого, что мамина,
не принесли облегчения. Я бился и кричал на весь дом.
Утром бабушка унесла меня в баню - сам я идти уже не мог.
Долго растирала бабушка мои ноги запаренным березовым веником,
грела их над паром от каленых камней, парила сквозь тряпку всего
меня, макая веник в хлебный квас, и в заключение опять же натерла
нашатырным спиртом.
В школу я не ходил больше недели. Бабушка меня лечила и баловала,
давала варенья, брусницы, настряпала отварных сушек, которые
я очень любил...

Катерина Петровна заботится о внуке, хоть и строга к нему.
Она сострадает Вите ещё и потому, что внук её — сирота:
"…да отколь напасть такая, да и за что она сиротиночку ломат,
как тонку тали-и-инку…".

— Учись, Витька, хорошеньче! В учителя, может, выйдешь або в десятники…

Это можно прочитать меньше чем за час.