Поэт, прозаик, журналист Ольга КУЧКИНА (род. 9 апреля 1936) — автор более 25 книг, в их числе: «До свидания в апреле!»,

Я никто, и звать меня никак,
для себя умна и знаменита,
а для вас темна, полуоткрыта,
словно дверь в подвал, где мрак.
Итак,
мрак, морока, скука и обман,
от страстей не выметенный мусор,
сумма крупных минусов и плюсов
и прекрасный капельный туман,
в каждой капле океанский глаз,
пристальная камера-обскура,
смотрит уходящая натура,
не мелеет чудных сил запас
повернуть фонарное стекло,
удлинить фитиль волшебной лампы
и пройти сквозь крыши, стены, дамбы,
в свет преобразившись и тепло.
Я останусь, узнана иль нет,
озареньем, трепетом и пылом
присоединясь к другим, мне милым,
отчего на свете этот свет.
---
Какая долгая зима,
мир, как орех, опять расколот,
незащищенная спина
привычно ловит жизни холод.
Забытый зябнущий апрель
прилепится еще не скоро,
запутанных судьбы петель
еще навяжем целый ворох.
И, глядя в ясное стекло,
мы уясним себе напрасно,
что сколько б вод ни утекло,
а все по-прежнему неясно.

Письмо

Веранды старомодные,
ступени деревянные,
какие дни холодные,
какие ночи странные.

В плетеных креслах без людей
играет ветер солнечный,
то вдруг становится лютей,
то утихает к полночи.
Зеленый шелковый лужок
цветами брызнет скоро,
внезапной памяти ожог
пронизывает поры.
Зеленый дым в другом краю
и в то же время года,
кручусь, свечусь, верчу кудрю,
лечу, не зная брода.
Я песенку пою тому,
кто песенки не слышит,
и слезы капают во тьму,
и дождь стучит по крыше.

Веранды старомодные,
ступени деревянные…

А после полная луна
над детством восходила,
как почка, лопалась струна,
кровь, как вино, бродила.
И первый робкий соловей,
вытягивая трели,
другую ведал параллель,
не зная параллели…

И вот: пишу тебе e-mail,
а соловей защелкал,
дом с креслом выставлен for sail,
и жмет седая челка.

Веранды старомодные,
ступени деревянные…
---
Вдруг в костре что-то вскрикнуло
голосом тонким стеклянным,
словно склянка разбилась,
но там ничего, кроме веток.
Чей избыток страданья
проник в этот мир из другого,
чей язык нам неведом,
неслышим, инак, нечитаем?
Безотрывно глядела
и слух напрягла до предела,
в ожиданье второго сигнала,
что откроет канал для канала.
Понапрасну.
Из мира иного
тиражами не тискают тайны.
Только веточка, малая флейта,
огоньками по нотам играла.

Я задаю вопросы, и ответы
пространны.
И они престранны,
и простого – нету.
Теперь твержу с упрямым постоянством,
что жизнь моя мной до смерти любима,
и то, что я в ней постояльцем,
сейчас и мимо, меня смущает.
Мне в ответ молчанье…