Игра в бисер. Литературный вопрос об отношениях со стихотворением (см. вн.)

Прочитано впервые в двухтомнике с предисловием С. А. Аверинцева, так что "отношения" складывались уже отчасти через призму его восприятия, никаких противоречий и вопросов после прочтения у меня не возникло.
А подход его таков:

"Перед нами не «религиозное» стихотворение – ни по традиционной мерке, ни по расширительным критериям символической поры... У него есть сюжет, и сюжет этот очень прост.
Обстановка – одинокая прогулка (годом раньше: «Легкий крест одиноких прогулок»). Зачин описывает негативно характеризуемое психологическое состояние, какие так часто служат у раннего Мандельштама исходной точкой: неназванный образ мучает своим отсутствием, своей неосязаемостью, он забыт, утрачен. «Образ твой» – такие слова могли бы составлять обычное до банальности, как в романсе, начало стихотворения о любви; но нас ждет совсем иное. Вполне возможно, что образ женский... Но по решающему признаку – по признаку недоступности для воображения – он сопоставим с образом Бога; это как бы образ Бога. Одна неназванность – зеркало другой неназванности; и соответствие тому и другому – «туман», симметрично упоминаемый во 2-й строке от начала и во 2-й строке от конца: характерная тусклость мандельштамовского ландшафта. Но вот происходит катастрофа: в напряжении поиском утраченного образа «по ошибке» человек восклицает: «Господи». В русском разговорном обиходе это слово – не больше чем междометие... Имя Божие оказывается реальным, живым, как птица, именно в своей вещественности, в соединении с дыханием говорящего. Но это причина не для умиления, а для страха: неизреченного не надо было изрекать. Бездумным, случайным выговариванием Имени человек наносит себе урон и убыль... Этот вывод подсказан и скреплен последней строкой, тяжкая плотность которой возникает из характерного для техники Мандельштама наложения двух семантических характеристик на одно слово: метафорическая «клетка», из которой вылетает «птица», и «клетка» из словосочетания «грудная клетка»".

Тут еще еврейская традиция .Имя Божие неизреченно, но не это главное
Я воспринимаю это как грань между образом и словом
Не смотри на Вия. Не спугни сон .Не говори ничего, замри и просто наблюдай

[прачло сичас фпирвые]

йожег в нирване!

Ему и не надо.... и боже упаси от литературоведов... и иных ...Он так просил:
" Ни о чем не нужно говорить...
Ничему не следует учить....
И печальна так и хороша...."
/В каждом облике моя душа... /

Вспомнилось Лермонтовское:

.за все, за все тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слез, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За все, чем я обманут в жизни был…
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я еще благодарил
_-_
Поэзия самодостаточна, в ней главное образы и настроение...
Анализировать как-то не очень хочется, но раз надо...

В трудный год борьбы и неудачи, при неясности будущего, надежду даёт обретение опоры в Вере, которая и дает освобождение от сомнений и неуверенности!