Особенности поэзии Марины Цыетаевой

"Для меня стихи – дом" - писала Марина Цветаева.
Этим домом поэтесса владела сполна и оставила его
непохожим на другие тёплым, высоким, красивым и
светлым, в который хочется возвращаться снова
и снова.
Творческий облик М. И. Цветаевой необычайно многогранен:
самобытный поэт и неожиданный прозаик, оригинальный
драматург и тонкий мемуарист, яркая индивидуальность.

Сама Цветаева писала: "Большим поэтом может быть всякий.
Для большого поэта достаточно большого поэтического дара.
Для великого самого большого дара - мало,
нужен равноценный дар личности: ума, души, воли и
устремление этого целого к определенной цели,
то есть устроение этого целого".

В Цветаевой в полной мере отразились все
перечисленные ею черты личности.
Слово "поэт" для Цветаевой звучит всегда трагично,
так как поэт не совпадает со своей эпохой, он-
"до всякого столетья".
Причастность к тайнам бытия, поэтические прозрения
не спасают его от жестокости окружающего мира.
Поэт чувствует себя в мире изгоем, лишним:

Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям —
Страсти! где насморком
Назван — плач!
Эта тема особенно напряженно звучит в цикле "Поэт",
но в этом же цикле есть и совершенно иная трактовка
судьбы поэта:

Поэты мы — ив рифму с париями,
Но, выступив из берегов,
Мы бога у богинь оспариваем
И девственницу у богов!

Это значит, что поэт, будучи вытесненным за пределы
жизни человеческой, оказывается соразмерным всему
мирозданию, и только там его подлинная жизнь.
С присущей ей афористичностью М. Цветаева дала такое
определение поэта: "Равенство дара души и слова - вот поэт".
Ей всегда было свойственно романтическое представление
о поэтическом творчестве как о бурном порыве,
захватывающем всю душу: "Состояние творчества
есть состояние наваждения".
Поэт и дело поэта воплощались в образах "легкого огня",
"тайного жара".
В более поздних цветаевских произведениях судьба
поэта приобретает ещё более катастрофическое
освещение:
Поэтов путь: жжя, а не согревая,
Рвя, а не взращивая — врыв и взлом -
Твоя стезя, гривастая кривая,
Не предугадана календарем!

Писать стихи, по мнению М. Цветаевой, - это все равно
что "вскрыть жилы", из которых неостановимо и
невосстановимо хлещут и жизнь и стих.
Но исступленный порыв с работой "до седьмого пота".
Об упорном творческом труде говорит она и в стихах
составляющих цикл "Стол", и в стихах, обращенных к
Пушкину:
Прадеду — товарка: В той же мастерской!
Каждая помарка —
Как своей рукой...
Пелось как — поется
И поныне — так
Знаем, как «дается»!
Над тобой «пустяк»,
Знаем — как потелось!..
Поэту запрещается повторять то, что уже было сказано,
он должен изобретать своё:"Не хочу служить
трамплином чужим идеям и громкоговорителем чужим
страстям".
Для того, чтобы воплотить свое, индивидуальное видение
мира, поэту необходимо услышать в стертых, обиходных
словах нечто новое.
В прислушивании поэта к звукам жизни и словам
М. Цветаева видела основу поэтического творчества.
Но поэт не только вслушивается в звучание жизни,
но и трансформирует его:
Жизнь, ты часто рифмуешь с: лживо, -
Безошибочен певчий слух!

Так понимаемая поэзия стала для поэта опорой в
тяжких жизненных испытаниях.
"Ни с кем, одна, всю жизнь, без книг, без читателей,
без друзей, - без круга, без среды, без всякой защиты,
причастности, хуже, чем собака, а зато... А зато - всё".
Всё- это поэзия, ставшая для неё высшей
причастностью.