«В ТОМ САДУ, ГДЕ МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ…»: кому принадлежит этот известный романс и какова история его создания, не припомните?

Романс "Отцвели уж давно хризантемы в саду" был написан Николаем Харито в 1910 году на стихи Василия Шумского.
Николай Харито ушел из жизни в расцвете творческих сил. Осенью 1918 года он отправился по приглашению друзей на свадьбу в Тихорецк. Повышенное внимание к нему у женской половины вызвало необузданную вспышку ревности у некоего барона Бонгартена, который выстрелом из пистолета в упор застрелил киевского гостя.

А. С. Пушкин. Евгений Онегин
Глава вторая
I.
Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок;
Там друг невинных наслаждений
Благословить бы небо мог.
Господский дом уединенный,
Горой от ветров огражденный,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые,
Мелькали сёлы; здесь и там
Стада бродили по лугам,
И сени расширял густые
Огромный, запущённый сад,
Приют задумчивых Дриад.

Сергей Копыткин. Очерк Растрелли

Я люблю этот ветхо-богатый
Опустелый помещичий дом,
Окруженный гирляндою статуй,
Обрамленный зеленым прудом.

Я люблю этот очерк Растрелли,
Эту белую сказку колонн,
Эти старые дубы и ели
И ночной золотой небосклон

Я люблю эти прошлые лица
На отцветшем слепом полотне;
Клавикорды в уютных светлицах,
Знак киота в углу на стене.

Я люблю это таинство рода,
Дух семьи, продолжающий жить,
Заставляющий сердце народа
С красотою былого дружить.

Как подснежник и лунные чары,
Как легенд переписанный том,
Я люблю этот милый и старый,
Этот белый помещичий дом.

Константин Бальмонт. Памяти Тургенева

Дворянских гнезд заветные аллеи.
Забытый сад. Полузаросший пруд.
Как хорошо, как все знакомо тут!
Сирень, и резеда, и эпомеи,
И георгины гордые цветут.

Затмилась ночь. Чуть слышен листьев ропот.
За рощей чуть горит луны эмаль.
И в сердце молодом встает печаль.
И слышен чей-то странный, грустный шепот.
Кому-то в этот час чего-то жаль.

Владимир Набоков

Глаза прикрою - и мгновенно,
весь легкий, звонкий весь, стою
пять в гостиной незабвенной,
в усадьбе, у себя, в раю.

И вот из зеркала косого
под лепетанье хрусталей
глядят фарфоровые совы -
пенаты юности моей.

И вот, над полками, гортензий
легчайшая голубизна,
и солнца луч, как Божий вензель,
на венском стуле, у окна.

По потолку гудит досада
двух заплутавшихся шмелей,
и веет свежестью из сада,
из глубины густых аллей,

неизъяснимой веет смесью
еловой, липовой, грибной:
там, по сырому пестролесью,
- свист, щебетанье, гам цветной!

А дальше - сон речных извилин
и сенокоса тонкий мед.
Стой, стой, виденье! Но бессилен
мой детский возглас. Жизнь идет

"Барышни возвратились нескоро. Между тем принесли самовар, накрыли стол для чаю. Ипатов послал за ними. Они пришли обе вместе. Марья Павловна села за стол разливать чай, а Надежда Алексеевна подошла к двери террасы и стала глядеть в сад. После светлого летнего дня наступил ясный и тихий вечер: заря пылала; до половины облитый ее багрянцем, широкий пруд стоял неподвижным зеркалом, величаво отражая в серебристой мгле своего глубокого лона и всю воздушную бездну неба, и опрокинутые, как бы почерневшие деревья, и дом. Все замолкло кругом. Шума уже не было нигде."
И. С. Тургенев "Затишье"

"Правда: в Ляпуновке все в прошлом. Гости стоят в грустном очаровании на сыроватых берегах огромного полноводного пруда, отражающего зеркально-каменную плотину, столетние липы и тишину; слушают кукушку в глубине парка; вглядываются в зеленые камни пристаньки с затонувшей лодкой, наполненной головастиками, и стараются представить себе, как здесь было. Хорошо бы пробраться на островок, где теперь все в малине, а весной поют соловьи в черемуховой чаще; но мостки на островок рухнули на середке, и прогнили под берестой березовые перильца. Кто-нибудь запоет срывающимся тенорком: "Невольно к этим грустным бере-га-ам...." - и его непременно перебьют: - Идем, господа, чай пить!"
И. С. Шмелев "Неупиваемая чаша"