«На оранжевом закате — стоги сена, телеграфные столбы, деревня, серые домики. Капуста, картофель, вдали леса — на сизой

Александр Блок. Дневники и записные книжки. 1907
9 июля

«Поле за Петербургом
Закат в перьях — оранжевый. Огороды, огороды. Идет размашисто разносчик с корзиной на голове, за ним — быстро, грудью вперед, — красивая девка. На огородах девушка с черным от загара лицом длинно поет:

Ни болела бы грудь,
Ни болела душа...

На оранжевом закате — стоги сена, телеграфные столбы, деревня, серые домики. Капуста, картофель, вдали леса — на сизой узкой полосе туч. Обедают — вдали восклицают мужичьи и девичьи голоса — одни строгие, другие — надрывные. За стеной серого сарая поднимается месяц — желто-оранжевый, как закат.
А вчера представлялось (на паровой конке). Идет цыганка, звенит монистами, смугла и черна, в яркий солнечный день — пришла красавица ночь. И все встают перед нею, как перед красотой, и расступаются. Идет сама воля и сама красота. Ты встань перед ней прямо и не садись, пока она не пройдет.»

Сергей Есенин. Есть светлая радость под сенью кустов

Мы любим в ней вечер, над речкой овес, –
И отроков резвых с медынью волос.
Стряхая с бровей своих призрачный дым,
Нам сладко о тайнах рассказывать им.
Есть нежная кротость, присев на порог,
Молиться закату и лику дорог.
В обсыпанных рощах, на сжатых полях
Грустит наша дума об отрочьих днях.
За отчею сказкой, за звоном стропил
Несет ее шорох неведомых крыл…
Но крепко в равнинах ковыльных лугов
Покоится правда родительских снов.

Константин Бальмонт. Я

Какой из дальних звезд залюбовалась мать?
В какое из светил взглянул отец когда-то?
Об этом можем мы лишь мыслить и гадать,
Но в нас мерцает след рассвета и заката.

Есть смысл в речении старинной из примет,
Что в рыжих волосах всегда костер ярится.
Я быстро обогнул пролет горячих лет,
Но седина ко мне не смеет подступиться.

Чуть-чуть лишь по вискам от полносчетных зим
Неясно проступил осенний свежий иней,
Но все еще лесным пожаром я гоним
Куда-то, где найду – цветок мечтанья синий...

Но, мир поцеловал и весь его крестом
В четырекратности пройдя необозримый,
Не как заморский гость вступаю в Отчий Дом
И нет, не блудный сын, а любяще-любимый.

Когда в младенчестве я шел в дремучий лес,
Я пропадал весь день до самого заката,
И на опушке ждал, чтоб крайний луч исчез,
Чтоб был вдвойне, втройне желанным миг возврата.

Александр Блок

Сгущался мрак церковного порога
В дни свадеб, в дни рождений, похорон;
А там — вилась широкая дорога,
И путник шел, закатом озарен.
Там не было конца свободной дали,
Но здесь, в тени, не виделось ни зги;
И каждый раз прохожего встречали
Из сумрака ответные шаги.
Церковный свод давал размерным звоном
Всем путникам напутственный ответ,
И в глубине, над сумрачным амвоном,
Остерегающий струился свет.
И, проходя в смеющиеся дали,
Здесь путник ждал, задумчив и смущен,
Чтоб меркнул свет, чтоб звуки замирали…
И дале шел, закатом озарен.

Иван Бунин

Гаснет вечер, даль синеет,
Солнышко садится,
Степь да степь кругом — и всюду
Нива колосится!
Пахнет медом, зацветает
Белая гречиха…
Звон к вечерне из деревни
Долетает тихо…
А вдали кукушка в роще
Медленно кукует…
Счастлив тот, кто на работе
В поле заночует!

Гаснет вечер, скрылось солнце,
Лишь закат краснеет…
Счастлив тот, кому зарею
Теплый ветер веет;
Для кого мерцают кротко,
Светятся с приветом
В темном небе темной ночью
Звезды тихим светом;
Кто устал на ниве за день
И уснет глубоко
Мирным сном под звездным небом
На степи широкой!

Вот я щяс фсё брошу и буду за Вас гуглить... Давайте-ка сами... И ничего постить не надо будет. И идиотом Вы себя чувствовать не будете...

Обычный закат