Плыл закат, багряный, словно пламя,
Ветер пах свободною судьбой,
И последние мустангов диких стаи
Уносились вдаль за горизонт.
Вечер алый в прериях бескрайних,
Среди чёрных, словно ночи, скал. .
Только гул колёс, как эхо, дальний
Тишину привычную взрывал.
Дикий запад, волей упоённый
С ветром обручённая земля! .
Чужеземец, жаждой опьянённый
Покорить решился те края.
У вождя был сын, отважный воин
Он не раз испытывал судьбу,
Часто он с самою смертью спорил,
Беспощадную с врагом ведя борьбу.
Рассекал бескрайние просторы
На своём коне он вороном,
А в глазах его бесстрашных, чёрных
Дух пылал мятежный, как огонь.
К берегам приблизился корабль,
Разразились выстрелы вдали,
Зазвенели вражеские шпаги
Бледнолицые сюда с войной пришли.
Стук колёс усилился и стрелы
Словно дождь настигнули врага. .
Но на миг всё смолкло и исчезло,
Перемирие продлилось до утра.
А у скал столпились три кареты,
Натянул индеец тетиву,
Но среди безликих силуэтов
Он увидел девушку одну.
И сменилась ненависть на нежность
В его взгляде вспыхнул свет луны,
Содрогнулось что-то в юном сердце,
Он не видел этой ночью сны.
Время шло, они прониклись светом,
Пусть запретной страсти, но хмельной.
Никогда не знал он в жизни этой
Неземной красавицы такой.
Словно полдень взгляд её небесный
Был наполнен утра синевой,
Пусть любовь была та неуместна,
Он дышал и ею жил одной.
Развивались локоны по ветру,
Водопадом, словно белый снег,
И они сбегали до рассвета,
На его безропотном коне.
Пусть слова звучали лишь во взглядах
И в неловких жестах их, чуднЫх,
Та любовь была для них наградой,
И проклятьем в то же время их. .
Закружила осень листопады,
А в душе и впредь жила весна,
Но за вкус безумия расплата
В этой жизни часто велика.
Как и прежде счастьем одержимых,
Бледнолицый вдруг их увидал,
И короткий выстрел прямо в сердце
Парню жизнь в секунды оборвал.
Сквозь туман она черты узнала
Своего жестокого отца,
Всё мгновенно смысл потеряло,
Но что боль для чёрствого слепца? . .
Закипела ненависть на сердце,
И застыли слёзы на ветру
Прокляла красавица всю вечность,
В грудь себе вонзив его стрелу.
Полон был тот миг земной юдоли,
Но туман рассеялся и вдруг. .
Обратился в тысячу магнолий,
Белокурой девы светлый дух.
Он разлился райским ароматом
Опьяняя вновь и вновь сердца,
В нём любовь и дикий, дикий запад,
Что, всё ж, не был завоёван до конца. .
