Почему агору и агон можно считать символами античной культуры?

Искомым, всё ещё недостающим нам звеном, направившим древнегреческую цивилизацию на путь поиска истин и открытия могущества разума, явилось промежуточное (побочное) открытие (или внедрение в жизнь) ею чудесных технологий, позволивших управлять созидающей мощью игрового и состязательного инстинктов, питающих и на­правляющих, в свою очередь, процессы индивидуального обучения, освоения уже накопленных и поиска новых сокровищ культуры своими гражданами на протяжении всей их жизни. Объектом длительного, неявно разворачивавшегося культурно-исторического эксперимента стали темпы и качество формирования и последующего тренинга их когни­тивного аппарата, «непостижимая» резонансная стимуляция их познавательной активности, развития и приумножения их ментальных способностей в зрелом возрасте.

Исклю­чительно эффективным инструментом стимуляции рассудочной деятельности взрослых граждан выступил созданный совсем для других целей уникальный агоральный ком­плекс вербальных взаимодействий сограждан, исторически сложившийся на агоре (рыночной площади) древнегреческого полиса (города-государства) . Агора, изначально слу­жившая древним для решения совсем других жизненно важных задач, как-то незаметно и неожиданно стала выполнять побочные чудотворные функции, серьёзно потеснив в этой роли прежних лидеров: морской порт и его «первоэлемент» – «кибернетес» (кормчий) той Древней Греции, которой восхищались и будут восхищаться и их, и наши потом­ки, – единый и многоликий корабль древних греков.

И особая древнегреческая версия вездесущей состязательности – агональности, и весь набор стандартных функций именно древнегреческих агоры, морского порта и кораб­ля, и обширный спектр вербальных взаимодействий граждан – этот никем и никогда не превзойдённый по своей многоликости и суммарной мощности – уникальный мир их логоса, – всё это хорошо известно историкам.

Судите сами, – как это умели и любили делать древние греки. Они судили сами и были судимы другими, обвиняли и защищались перед судом. Часто и подолгу рассуждая других, обрели себе рассудок. Дошло до того, что… отважились судить звёзды, дождь, ветер и, даже, – Солнце судили, – рассуждали (о) явления (х) природы…

Совершенно особая ахейская устная культурная традиция «обсуждения дел речами» и «словопрений на агоре» , которая:

• была самым главным (родоначальным) материнским «греческим чудом» ,

• трудилась на АГОРЕ Эллады в течении целого тысячелетия в десятках древнегреческих полисов-общин,

• создавала всё это время и особый язык, и особую разновидность эллинов-агорайцев, в каждом новом поколении всё лучше и лучше приспособленных для сле­дования этой традиции,

• порождала и такие, дошедшие до нас, шедевры древнегреческой культуры как «Илиада» и «Теогония» , равно как и такие, какими были её живые носители – по традиции носящие имя их авторов,

• неоднократно приводила к ускоренному «резонансному» агоральному филогенезу «народного» РАССУДКА у греков-агорайцев, – т. е. носителей этих самых язы­ка с мощнейшей рассудочно-агональной составляющей и агоральной ахейской традиции «обсуждения дел речами» ,

• обеспечивала в тесном содружестве с традицией индивидуальных форм проявления агона становление всех других феноменов «греческого чуда» ,

• выступала одновременно и гарантом социальной допустимости, и естестввенным агоральным продолжением культа индивидуальной агональности,

• была тем гениальнейшим ахейским цивилизационным решением, которое превращало сразу все формы проявления индивидуальной агональности из центробеж­ных и разрушительных для единства и безопасности общины в центростремительные и цементирующие это единство,

исправно работает и сегодня и пользуется вниманием философов, правда, всё ещё, – будучи представлена нам в форме безродной критической рациональной тра­диции, будто бы рождённой из головы «заговорщика» Зевса–Фалеса подобно «появившейся без матери Афине».