А всё-таки, на лобном месте в Москве казнили людей или лишь глашатаи объявляли о грядущей казни???

“Того же году зделано Лобное место каменное, резана, двери — решетки железные”. Событие это произошло лета 7107 от сотворения мира или в 1599 году от Рождества Христова. Вот этот год справедливо, видимо, и считать датой постройки Лобного места.
В комментариях к так называемому Петрову чертежу, составленному в начале царствования Бориса Годунова, то есть в 1598—1599 годах, сказано, что Лобное (“Налобное”) место представляет собой “помещёние или возвышение, выстроенное из кирпича, на котором патриарх в дни молитв воспевает некоторые песнопения, также служит для объявлений народу”.
То есть, Лобное место служило своеобразной трибуной на Пожаре ( так тогда звалась Красная площадь), с которой провозглашались указы или первые лица государства непосредственно обращались к народу.
Что же касается казней, то в средневековой Москве они совершались, как правило, в Замоскворечье, на Болоте (нынешняя Болотная набережная) , и только в особенно важных случаях — на Красной площади. Тогда возводили деревянный эшафот, возможно, и в непосредственной близости к Лобному месту.
Мифу о казнях мы обязаны “Истории государства Российского” Н. М. Карамзина. Убеждая читателя в природной покорности россиян самодержавной власти, Карамзин писал: “В смирении великодушном страдальцы умирали на лобном месте, как греки в Термопилах, за отечество, за Веру и Верность, не имея и мысли о бунте”.
Так, с легкой руки Карамзина появился миф о казнях на Лобном месте, который быстро завладел умами современников писателя. Два десятилетия спустя после выхода в свет первых томов “Истории” М, Лермонтов сочинил “Песню про купца Калашникова”, где есть такие строки:
По высокому месту лобному,
Во рубахе красной с яркой запонкой,
С большим топором навостренным,
Руки голые потираючи,
Палач весело похаживает.
В средневековой Руси основным строительным материалом был лес. Из камня возводились только главнейшие церкви и жилые дома самой знатной аристократии. Лобное место в Москве никогда не было деревянным, следовательно, ему с самого начала предназначалось занять особое место среди построек столицы. Совершение насилия на трибуне, уготовленной для первых особ государства, было бы равносильно осквернению святыни.

Только объявляли. Казнили на специальных деревянных помостах в стороне.