Почему Пабло Неруда взял именно ЭТОТ псевдоним?

Рикардо Нефтали Рейес Басоальто первоначально пробовал сочинять под псевдонимом "Сашка Жегулёв". Так назывался роман русского писателя Леонида Андреева, а именно к русским писателям будущий лирик-эпик питал особое пристрастие.

В силу полной непроизносимости для испаноговорящих такой дикой славянской титулатуры, как "Сашка Жегулёв", Нефтали Рейес от русского псевдонима отказался и решил поискать что-нибудь попроще.

Сам-то он, выпускник французского отделения филологического факультета университета Сантьяго, затруднений с выговором не имел, но.. .

Из славянского круга выйти не удалось. Фамилия чешского поэта Яна Неруды не содержала чуждых кастильской речи шипящих и жужжащих звуков, была кратка и элегантна.

На неё и пал выбор.

Куда подевался мальчик,

Которым я был когда-то?

Скажите, долгая старость –

Награда или расплата?

Где умирают птицы?

Сколько лет сентябрю?

Понимает ли море,

То, что я говорю? *

НАЕДИНЕ С СОБОЙ-1
Прошли годы. Забылись и поиски псевдонима, и первые стихотворные опыты, и приступы житейской тоски пополам с мировой скорбью, одолевавшие поэта-дипломата Неруду во время гнусных затяжных дождей в бирманской столице, где он служил консулом, и крах поэтических надежд и планов, которые он в Испании строил вместе с Федерико Гарсиа Лоркой и которые были раздавлены франкистским сапогом. Забылись шум и ярость политических баталий в Чили 1940-х годов, победа на президентских выборах соперника, Гонсалеса Виделы, и романтическое бегство, от греха подальше, верхом на лошади через горы в Аргентину.

За окнами парижской резиденции чилийского посла набирали силу 1970-е. Годы, когда вспышка левых симпатий и городских беспорядков мая 1968-го, в свою очередь, начала забываться, когда Европа в полную силу ощутила вкус "общества потребления" – и начала потреблять всё больше и больше, удивляясь, как она раньше без этого обходилась.

Европа.. .Континент денег и грёз, мать культуры полумира, уютная, разгороженная заборчиками страна, почему-то называющаяся континентом, а на самом деле – маленький скалистый мыс на дальнем западном берегу Азии.

Разве могут европейцы представить, что такое пятиметровой высоты штормовые тихоокеанские волны, поднебесными фонтанами разбивающиеся о мол гавани Вальпараисо? Разве понять им, что такое камнепады из глыб величиной с дом, обрушивающиеся с гор во время землетрясений, как это было в Вальдивии в 1960-м? Разве они знают, как в летнюю декабрьскую ночь южная сторона неба озаряется сиянием антарктических льдов, как долго запаздывает рассвет из-за того, что солнце встаёт на востоке, за Андами, с трудом пробиваясь сквозь горные туманы? Разве приходилось им видеть ручьи купоросного цвета, стекающие со склонов гор, чрева которых набиты медной рудой и селитрой? И уж точно не могут они, чистенькие европейцы, представить, что мрачные чёрные утёсы над океаном, где в сезон гнездования пернатые стаи заслоняют дневной свет, сложены не из камня, а из гуано – окаменевшего птичьего помёта.

Рука, лежащая на подлокотнике кресла, дёрнулась. Боль шевельнулась где-то внутри. Болезнь. Та, от которой спасения нет. Недаром врачи прячут глаза и врут.. .

http://www.peoples.ru/art/literature/poetry/oldage/neruda/