Почему у КЛОУНОВ ГРУСТНЫЕ ГЛАЗА ?

потому что они НА РАБОТЕ...

Дорогая моя.. . очень много прошли ЭТИ люди, они как никто знают что такое боль. . все заповеди Христа чтят. . но слёз их не видно никому...

Шут был вор: он воровал минуты –

Грустные минуты, тут и там, -

Грим, парик, другие атрибуты

Этот шут дарил другим шутам.

В светлом цирке между номерами,

Незаметно, тихо, налегке

Появлялся клоун между нами

В иногда дурацком колпаке.

Зритель наш шутами избалован –

Жаждет смеха он, тряхнув мошной,

И кричит: «Да разве это клоун?

Если клоун – должен быть смешной! »

Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:

«Вышел на арену – так смеши! » -

Он у нас тем временем печали

Вынимал тихонько из души.

Мы опять в сомненье – век двадцатый:

Цирк у нас конечно мировой, -

Клоун, правда, слишком мрачноватый –

Не весёлый клоун, не живой.

Ну а он как будто в воду канув,

Вдруг при свете, нагло, в две руки

Крал тоску из внутренних карманов

Наших душ, одетых в пиджаки.

Мы потом смеялись обалдело,

Хлопали, ладони раздробя.

Он смешного ничего не делал, -

Горе наше брал он на себя.

Только – балагуря, тараторя –

Все грустнее становился мим:

Потому что груз чужого горя

По привычке он считал своим.

Тяжелы печали, ощутимы –

Шут сгибался в световом кольце, -

Делались всё горше пантомимы,

И морщины – глубже на лице.

Но тревоги наши и невзгоды

Он горстями выгребал из нас –

Будто обезболивал нам роды, -

А себе – защиты не припас.

Мы теперь без боли хохотали

Весело по нашим временам:

Ах, как нас приятно обокрали –

Взяли то, что так мешало нам!

Время! И разбив себе колени,

Уходил он, думая своё.

Рыжий воцарился на арене

Да и за пределами её.

Злое наше вынес добрый гений

За кулисы – вот нам и смешно.

Вдруг – весь рой украденных мгновений

В нём сосредоточился в одно.

В сотнях тысяч ламп погасли свечи.

Барабана дробь – и тишина…

Слишком много он взвалил на плечи

Нашего – и сломана спина.

Зрители – и люди между ними –

Думали: вот пьяница упал…

Шут в своей последней пантомиме

Заигрался – и переиграл.

Он застыл – не где-то, не за морем –

Возле нас, как бы прилег, устав, -

Первый клоун захлебнулся горем,

Просто сил своих не рассчитав.

Я шагал вперед неутомимо,

Не успев склониться перед ним.

Этот трюк – уже не пантомимы

Смерть была – царица пантомим!

Этот вор, с коленей срезав путы,

По ночам не угонял коней.

Умер шут, – он воровал минуты –

Грустные минуты у людей.

Многие из нас бахвальства ради

Не давалась: проживем и так!

Шут тогда подкрадывался сзади

Тихо и бесшумно – на руках…

Сгинул, канул он – как ветер сдунул!

Или это шутка чудака?. .

Только я колпак ему – придумал, -

Этот клоун был без колпака.

1972 Владимир Высоцкий

наверное потому что после циркового представления им будет не до смеха..

Грустные глаза у грустных клоунов .

Потому, что тяжело доносить людям о грустном, да еще так, так чтоб было смешно, и при этом не обижая их!!!

Потому что над ними все смеются!