Как вы узнали о полёте Гагарина?

Вот как это было у меня. Весна. Уже тепло. За окном на ветках первые листочки, а у нас урок химии. Учительница строгая, требовательная, в классе тишина «муха пролетит»…. Вдруг, посреди урока, слышим как в коридоре возник и начал быстро нарастать шум крики, беготня… Мы сидим, ёрзаем на стульях, но под строгим взглядом «Молекулы» (так мы называли нашу химичку за маленький ростик) не смеем даже шептаться. Впереди экзамены и не хочется портить отношения с преподавательницей. Дверь приоткрывается, заглянувшая голова со счастливым, радостным выражением лица, кричит в тихий класс – «Что вы тут сидите? Там в космос человек полетел! Гагарин!!!» «Молекула» строго взглянув на вестника, произносит ледяным, как она это умела, тоном, по-учительски чётко разделяя слова – «А у нас урок ХИМИИ! Закройте дверь и не мешайте!!!» Но сообщение уже сработало, класс оживился, зашевелились, переглядываемся .. У всех на лицах радость, удивление, восторг!! С трудом досидели урок и, как только учительница покинула класс, выскочили толпой в шумный коридор. Присоединились к общему веселью. Ребята из параллельных классов старшеклассники уже провели агитационную работу. И все собрались ехать в центр. Куда угодно, где можно было бы выразить свой восторг и переполняющие нас чувства, на Неву на Невский проспект, на Дворцовую площадь… Покинув школу, на дребезжащей «тройке», бесплатно (кондуктор нас поняла) доехали до Кировского проспекта на Петроградской (метро тогда ещё до Чёрной речки не ходило), и присоединились к шумной весёлой радостной толпе, идущей прямо по проезжей части проспекта к Марсову полю. Редкие тогда машины, автобусы и троллейбусы приветствовали гудками и осторожно проезжали сквозь толпу. Никаких взаимных претензий и недовольства не наблюдалось, все разделяли общую радость. Это была стихийная демонстрация, окончившаяся митингом на Дворцовой площади. Впервые, может быть, со дня снятия Блокады людей никто не собирал, не организовывал, не строил. Народ сам организовался и поддерживал порядок. Милиционеры не только не возражали, они были с нами в одной колонне и радовались вместе со всеми. Такого единого порыва я не видел никогда позже, вплоть до 90х годов.