Помогите найти рассказ на русском. "Quality" By John Galsworthy

Я знал его со дней моей чрезвычайной молодежи, потому что он сделал ботинки моего отца; обитая с его старшим братом два небольших магазина не позволяют в один, в маленьком "улицей теперь" больше, но тогда наиболее модно помещенный в Уэст-Энд. I knew him from the days of my extreme youth, because he made my father’s boots; inhabiting with his elder brother two little shops let into one, in a small by-street-now no more, but then most fashionably placed in the West End.

У той арендуемой квартиры было определенное тихое различие; не было никакого знака на его лицо, что он сделал для любой королевской семьи просто свое собственное немецкое имя Братьев Gessler; и в окне несколько пар ботинок. Я помню, что меня всегда беспокоило объяснять те, которые неизменяют ботинки по окну, поскольку он сделал только, что было заказано, не достигая ничего вниз, и это казалось настолько невообразимым, что то, что он сделал, возможно, когда-либо было не в состоянии соответствовать. Он купил их, чтобы поместить там? Это, также, казалось невообразимым. Он никогда не терпел бы в своей коже дома, на которую он не воздействовал непосредственно. Кроме того, они были слишком красивыми — пара насосов, так невыразимо тонкими, лакированные кожи с вершинами ткани, заставляя воду войти в рот, высокие коричневые сапоги для верховой езды с изумительным закопченным жаром, как будто, хотя новый, их носили сто лет. Те пары, возможно, только были сделаны тем, кто видел перед ним, Душа Ботинка так действительно была ими опытные образцы, воплощающие самый дух всей обуви. Эти мысли, конечно, прибыли ко мне позже, хотя, даже когда я был продвинут на него, в возрасте возможно четырнадцать, некоторое подозрение часто посещало меня достоинства себя и брата. Для сделать ботинки — такие ботинки как он сделал — казался мне тогда, и все еще кажется мне, таинственным и замечательным. That tenement had a certain quiet distinction; there was no sign upon its face that he made for any of the Royal Family—merely his own German name of Gessler Brothers; and in the window a few pairs of boots. I remember that it always troubled me to account for those unvarying boots in the window, for he made only what was ordered, reaching nothing down, and it seemed so inconceivable that what he made could ever have failed to fit. Had he bought them to put there? That, too, seemed inconceivable. He would never have tolerated in his house leather on which he had not worked himself. Besides, they were too beautiful—the pair of pumps, so inexpressibly slim, the patent leathers with cloth tops, making water come into one’s mouth, the tall brown riding boots with marvellous sooty glow, as if, though new, they had been worn a hundred years. Those pairs could only have been made by one who saw before him the Soul of Boot—so truly were they prototypes incarnating the very spirit of all foot-gear. These thoughts, of course, came to me later, though even when I was promoted to him, at the age of perhaps fourteen, some inkling haunted me of the dignity of himself and brother. For to make boots—such boots as he made—seemed to me then, and still seems to me, mysterious and wonderful.

Я помню хорошо свое застенчивое замечание, однажды, растягиваясь ему моя юная нога: I remember well my shy remark, one day, while stretching out to him my youthful foot:

“Разве это не ужасно трудно, чтобы сделать, г. Джесслер? ”“Isn’t it awfully hard to do, Mr. Gessler?”

И его ответ, данный с внезапной улыбкой от из сардонической красноты его бороды: “Id - Ardt!”And his answer, given with a sudden smile from out of the sardonic redness of his beard: “Id is an Ardt!”

Непосредственно, он был немного как будто сделан из кожи, с его желтым морщинистым лицом, и морщинистыми красноватыми волосами и бородой; и опрятные сгибы, наклоняющие вниз его щеки к углам его рта, и его гортанного и одноцветного голоса; поскольку кожа - сардоническое вещество, и жесткий и медленный из цели. И это было характером его лица, спаст