Как вы поняли мысль Ф. М. Достоевского о том, что писатели 40-60-х гг. вышли из гоголевской "Шинели"?

«Все мы вышли из «Шинели» Гоголя» — эти слова Достоевского очень точно отмечают значение гоголевской повести, воспринятой русской прозой XIX века как высокий образец гуманизма, сострадания к человеческой униженности. Чехов в «Смерти чиновника» берет не только гоголевскую тему забитого чиновника, но и гоголевский сюжет: мелкий чиновник сталкивается по ходу действия с генералом и, в значительной мере, в результате этого столкновения погибает. Однако художественное решение в «Смерти чиновника» противоположно гоголевскому: экзекутора Червякова никто не унижает и не оскорбляет, он жертва собственных, в сюжете рассказа внешне не мотивированных, страхов. И не случайно, что здесь, как и в «Толстом и тонком» , по-человечески понятнее и сюжетно оправданнее поведение генерала Бризжалова. Генерал, конечно, нетерпелив, старчески капризен, но действия Червякова действительно гораздо больше похожи на издевательство, чем ответные реакции Бризжалова — на месть «обрызганного» старичка. Поэтому и комичен, в первую очередь, Червяков, сама фамилия которого (в отличие от фамилии героя «Шинели» Башмачкина) свидетельствует не об униженности, а о ничтожестве.
Понятия «маленький человек» и «мещанин» широко использовались русской критикой XIX — начала XX в. «Маленький человек» — это что-то очень хорошее, достойное и сострадания, и уважения, а мещанин — нечто весьма презренное, заслуживающее лишь осмеяния. Однако напомним, что если говорить не об авторском отношении к герою, а об изображавшихся явлениях действительности, то «маленький человек» и «мещанин» — это, безусловно, один и тот же социальный тип, хотя и в разных исторических ситуациях. И тот и другой — представители социальных «низов» , чаще всего — городских, и тот и другой — социально ущербны. Различие же «маленького человека» и «мещанина» как литературных типов, их ценностная противопоставленность определена тем, что в дореформенной, крепостнической России демократические писатели выделяли в качестве основного вопрос о людях, страдающих от несправедливости социального жизнеустройства. Поэтому крупным планом выступали черты «маленького человека» как жертвы: его бедность, бесправие, беспрерывность унижений, которым он подвергается со стороны «сильных мира сего» . Конечно, и Гоголь, и Достоевский видели и культурную обездоленность Акакия Акакиевича или Макара Девушкина, наивную узость их кругозора, ущербность психики. Однако эти свойства героев (и стоящих за ними жизненных «типов» ) воспринимались как само собой разумеющееся следствие их общего социального статуса. Поэтому они могли изображаться либо с сочувственной серьезностью, либо с налетом грустной иронии (ср. отождествление всех жизненных надежд Башмачкина с новой шинелью или рассуждения Макара Девушкина о писателе Ратазяеве и его кружке в «Бедных людях») , либо в связи с идеей «нормальной» жизни как жизни вне цивилизации («Казаки» Л. Толстого) .