доказать что ненависть Блока в поэме "двенадцать"показана как святое чувство. Почему?

Ненависть Блока к старому миру, к «буржую» — это старая ненависть поэта, еще с того времени, когда он писал о «прогнившем хлеве буржуазии» . В поэме выступают и те мещане, которые вызывали гнев поэта своим обывательским самодовольством. Ненависть Блока к «буржую» , этому воплощению всех мерзостей «страшного мира» , все нарастала, принимая порой форму болезни. Особенно обострился гнев Блока после Октября, когда ему еще яснее стала мерзкая сущность буржуа. 26 февраля 1918 года, т. е. через месяц после окончания поэмы, Блок делает такую запись о буржуа — соседе по квартире:
«Господи боже! Дай мне силу освободиться от ненависти к нему, которая мешает мне жить в квартире, душит злобой, перебивает мысли… Он лично мне еще не делал зла. Но я задыхаюсь от ненависти, которая доходит до какого-то патологического истерического омерзения, мешает жить. Отойди от меня, сатана, отойди от меня, буржуа, только так, чтобы не соприкасаться, не видеть, не слышать; лучше я или еще хуже его, не знаю, но гнусно мне, рвотно мне, отойди, сатана» .
Ненависть поэта помогла ему создать остро-сатирический портрет старого мира, воплощенного в образе буржуя:
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит над ним, поджавши хвост.
В поэме ненависть поэта более «здоровая» , чем в приведенной выше дневниковой записи. Это можно объяснить тем, что Блок тут показал и тех людей, которые разрушают старый мир.
Блок сам понимал, что Христос чужд поэме, но он не смог найти иной образ. Как вспоминает К. Чуковский, поэт говорил: «Мне тоже не нравится конец «Двенадцати» . Я хотел бы, чтобы этот конец был иной. Когда я кончил, я сам удивился: почему же Христос? Неужели Христос? Но чем больше я вглядывался, тем явственнее я видел Христа. И я тогда же записал у себя: к сожалению, Христос. К сожалению, именно Христос» ‘. И действительно, 20 февраля 98 года Блок записал в дневнике: «Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «не достойны» Иисуса, который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой» .
Образ Христа субъективно для Блока выражал идею святости революции. Иного образа поэт найти не мог. Хорошо сказал об этом Н. Асеев: «Христос как воплощение справедливости, святости, правоты двенадцати апостолов правды, красногвардейцев, идущих на сражение с былой неправдой, с силами тьмы и жестокости, бесчеловечности. А как было иначе обозначить такой образ? Как его найти? Пришлось прибегнуть к образу «сына человеческого» , издавна служившего символом всякой человечности, всякой людской справедливости» .

12 красноармейцев сравнивает Блок с апостолами, даже имена совпадают - Иван (Иоанн) , Пётр и тп. Впереди " В белом венчики из роз - Иисус Христос".