Сочинение: Можно ли с помощью многоточия понять текст?

С помощью многоточия автор управляет темпом повествования, превращает мир из текучего, сплошного событийного потока в пунктирную линию, разрывы которой предоставляется заполнить читателю (или не заполнять, сочтя их несущественными) , подчеркивает спонтанность, импрессионистичность, искренность изложения, предваряет неожиданную или особенно важную информацию – словом, сигнализирует читателю:

- задержись на предыдущем слове;
- обрати особое внимание не следующее слово;
- написанное здесь значит больше, чем просто слова;
- сложи картинку из кусочков – как тебе нравится;
- я очень взволнован;
- я не могу подобрать нужного слова;
- имей в виду: это не объективная информации – это просто ощущение, впечатление.
Весьма показательны случаи, когда автор отказывается от своего любимого многоточия.

Многоточие выполняет не просто роль одной из граней той призмы, через которую автор смотрит на мир. В текстовых «паузах» , образованных многоточиями, прорывается текущее состояние автора, порой не поддающееся фиксации точным словом и словно «размазанное» по картине мира. Автор волен мыслить значения слов, границы понятий, событий, контуры предметов как четко очерченные, но может и создавать эффект семантического «облака» , размытости очертаний, причинно-следственных и пространственно-временных связей.
И наконец, есть записи, в которых наличие или отсутствие многоточий четко противопоставляет композиционные фрагменты – «внешнюю» речь -речи «внутренней» , «объективное» описание или повествование – ощущению или воспоминанию.
Ритмизирующая функция многоточия также носит и диктумный, и модусный характер. Многоточия могут влиять на наше восприятие темпа событий при повествовании, временных интервалов между «кусочками» описания, если автор избирает импрессионистическую технику, модулировать более или менее плавное, последовательное, логичное течение авторских рассуждений. В то же время – уже графически - они «подчиняют» глаз, заставляя воспринимающее сознание читателя мыслить несколько иными синтагмами, отрезками текста, чем при использовании немаркированной по сравнению с многоточием точки. На фоне многоточия приобретает значимость линейная длина отрезка текста от многоточия до многоточия, как протяженность текста, заполненная словами, в противоположность той протяженности текста, которую автор захотел заполнить точками. Интересно, что в «исполнении» многих «наивных» пишущих многоточие – это именно МНОГОточие, а не ТРОЕточие. Оно может длиться так долго, как угодно пишущему…………. . три, четыре, пять… восемь точек.

Таким образом, многоточие, совмещающего автоинтерпретацию и диалогичность, выполняет и диктумную, и модусную функцию; состоит на службе и автора, и читателя; участвует в композиционной структурации текста, и организует коммуникацию. Мы, в строгом, «несвободном» жанре научной статьи, прекрасно обошлись без этого «неопределенного» знака. Но творчески пишущему человеку, претворяющему свою жизнь в дневниковый текст, обращенный к сотням потенциальных читателей, многоточие жизненно необходимо. И даже рефлексия над этим знаком, так помогающим языковой личности преодолеть путь от неясного замысла к его словесному выражению, немыслима без многоточий, многоточий, многоточий… То, что модусно-диктумная функция многоточий осознается способным к языковой рефлексии пишущим, наглядно демонстрируется объяснением собственной тактики.

Смотря кому

насчет текста не знаю, но предложение с помощью многоточия переосмыслить точно можно